Голова сахара. Сербская классическая сатира и юмор - Йован Стерия Попович

И берет его на службу.

* * *

Максим самый старательный чиновник в канцелярии; трудится в поте лица своего, берется за любое дело и не стыдится никакой работы. А стоит господину начальнику позвонить, как он кидается со всех ног, обгоняет стражника и, еле переводя дыхание, становится вместе с ним у дверей господина начальника. Ему хочется услужить господину начальнику — пусть хоть стакан воды принести!

Нельзя сказать, что он грамотен (где уж ему), но и в этом он кое-чего достиг. Сначала он мучился из-за того, что не знал, с какой стороны нужно писать, а когда это постиг, то пришли новые мучения: пока напишет одно-два слова — половину листа изжует, а то так изомнет лист, на котором пишет, будто тот, прости меня, господи, бог знает для чего употреблялся. Сейчас дело идет лучше, хотя он и не знает еще, где нужна прописная, а где строчная буква, вместо точек ставит кляксы, но и это ему сходит с рук. Господина начальника раздражает только одно — Максим сильно стучит ногами, когда ходит по канцелярии, словно он до сих пор подкован. Но господин начальник не может на него сердиться, потому что, когда он за каким-нибудь делом вызывает Максима в кабинет, тот входит и, как только замечает на лакированных ботинках господина начальника пыль (все равно, есть она или нет), тотчас достает из кармана платок и смахивает ее, и господину начальнику волей-неволей приходится молчать.

Что бы ему ни поручили, он все делает шиворот-навыворот. Однажды господин начальник приказал Максиму арестовать кого-то за долги, а он арестовал кредитора вместо должника; он загубил все дела за 1863 год, наделав из бумаг змеев для детей господина начальника, он подшил документы из дела за 1867 год в дело за 1882 год и наоборот…

Какие бы документы ему ни давали, он все перепутает. Так, протоколы следствия над попом, венчавшим малолетних, он перемешал с актами о долгах некоего театрального общества. Следователь долго не мог разобраться в этом деле; то ли поп был членом театрального общества, а венчание малолетних — театральная постановка, то ли театральное общество задолжало попу. Однажды жалобу вдовы Анки об оскорблении ее чести он сунул в бумаги, в которых содержалась просьба сделать какие-то долговые записи в книге земельной собственности, и при чтении бумаг получалось, что требуется записать честь вдовы в книгу земельной собственности, да еще в первую очередь. В другой раз потребовалось дать комиссии дело о приведении в порядок одной улицы; читает комиссия дело, читает и вдруг наталкивается на заявление, подписанное всеми жителями этой улицы, в котором они просят власти выселить разводку Любицу «за непристойное поведение». Заявление поставило комиссию в страшное затруднение, и она разделилась на две партии. Меньшинство утверждало, что это еще одна причина для того, чтобы навести порядок на улице, а большинство с этим не было согласно. В конце концов комиссия выбрала из своего состава еще одну, более узкую комиссию, перед которой поставила задачу обследовать на месте и Любицу и улицу. После трехмесячного тщательного обследования на месте комиссия обнаруживает, что это заявление относится не к делу о приведении в порядок улицы, а скорее к делу о приведении в порядок морали Любицы. Все объясняется, и находится виновник. Господин начальник гневается и решает на этот раз сделать Максиму строгое внушение. Вызывает его.

— Максим, осел ты этакий! — сдержанно начинает господин начальник, стараясь в соответствии со своим высоким положением и в гневе не терять достоинства.

А Максим сразу ударяется в плач, целует руку господину начальнику, бежит к госпоже начальнице, чтобы и ей поцеловать ручку, делает для нее покупки в тот же день на базаре, и все обходится благополучно.

И не только в тот день, он вообще часто оказывает услуги госпоже начальнице. Сколько раз он выводил детей на прогулку, а когда гости, он и на кухне поможет; например, заколет поросенка, выпотрошит его и поворачивает на вертеле. Помогает он и в других делах: сломается стол или стул, он их тут же и починит; вино переливают, он бочки пропаривает; когда господин начальник переселяется, он бежит в новый дом, госпожа начальница отправляет вещи, а он их принимает и расставляет. Разумеется, ходит на базар, и не только за луком или капустой, а иной раз несет через весь базар и полное лукошко яиц. Над ним смеются, но это его совсем не задевает, он спокоен, так как уверен, что на совесть исполняет свой ослиный долг.

Поэтому, если он заслужит иной раз наказание от господина начальника, то его всегда спасает госпожа начальница. Так прослужил он целый год, а в конце года господин начальник по соглашению с супругой повысил ему жалованье.

* * *

И все шло прекрасно. С Максимом никогда не случалось того, что могло случиться с любым другим чиновником. Например, его никогда не призывали к ответу за то, что он сказал что-то такое, чего не пристало говорить чиновнику. Наоборот, однажды от него потребовали объяснения, почему он ничего не сказал, когда должен был сказать.

Но с ним случилось нечто другое, чего от него никто не мог ожидать. Максим влюбился и задумал жениться. Увидел он в церкви пригожую женщину. Правда, она была уже в возрасте, но очень красивая. С тех пор он регулярно ходил в церковь и смотрел на нее, как на икону.

Максим и раньше не знал, когда надо креститься в церкви, а уж после этого совсем перестал следить за службой. Пойдут по церкви с блюдами собирать деньги, а он увлечется, забудется и ничего не положит. Или просфору забудет съесть и сунет ее в карман, так что в левом кармане пальто у него уже скопилось с полкило сухарей.

Однажды она посмотрела на него как раз в тот момент, когда читали «Верую», и он вдруг так громко вздохнул, что сбил дьякона, и тот пропустил три слова; поп выглянул из алтаря, чтобы посмотреть, что такое с прихожанами, староста уронил блюдо, монеты раскатились по церкви, а богобоязненные христиане, усердно крестясь, прикрыли ногой грош-другой.

После службы церковный староста сказал ему с глазу на глаз, чтобы в церкви он больше не вздыхал, раз ну умеет вздыхать по-человечески.

Увидев, что все это не может больше оставаться тайной, Максим поделился с госпожой начальницей. Это случилось вечером; к начальнице пришла ее родственница по мужу перебирать пух, и они позвали Максима на помощь. Дамы разговаривают о том о сем, а Максим усердно перебирает