Барнабо с Гор - Дино Буццати

из груди. Барнабо почти что удивлен своему спокойствию. За эти годы многое успело перемениться. Сейчас прямо к нему в руки может прийти удача, и ее нельзя упускать. В глубокой, сосредоточенной тишине его взгляд устремлен на строгие горные хребты. Взгляд скользит с одного уступа на другой, поднимается все выше, к лазурным бороздам, отвесным бурым скалам – до самых вершин, которые кажутся грезой, настолько они белы на фоне густо-синего неба.

С тонким жужжанием пролетела мошка. Солнце, подернутое матовой дымкой, уже не так ослепительно. Снова задул южный ветер. Возвращается непогода.

Вот здесь, рядом с пороховым складом, который Барнабо четко видит из своего укрытия, он тогда и поддался страху; и годами стыдился этого страха. Но совсем скоро – Барнабо это точно знает – тишина расколется от треска его первого выстрела.

Эти мысли ему навевают горы. Смерти опасаться нечего, Барнабо уверен. Напротив, его ждет победа: враги свалятся в ущелье, а он придет в поселок и удивит всех своим рассказом. Именно так: рассказом. Для Барнабо важно поведать обо всем товарищам; здесь и сейчас разворачивается самое главное, это ясно.

Он затеял все это лишь для того, чтобы сказать: я расправился с ними в одиночку. Ради того, чтобы возвратиться к лесничим. Они радостно встретят известие, похвалят Барнабо. А потом потянутся годы в муниципальной казарме – тоска, да и только. Без гор, среди пыльных улиц.

Из ущелья донесся тихий свист. За ним последовал шорох скатившихся камней. Ветер внезапно умолк, обнажив тишину. На узкой тропе слышатся шаги. Сомнений нет, это бандиты. Из-за выступа появляется человек.

Враги продвигаются медленно, тропа прямо над обрывом. Их четверо, и Барнабо видит всех отчетливо. Еще полминуты, и можно нажимать на спусковой крючок. Он застрелит всех; спрятаться им негде, и бежать тоже некуда.

В ярких лучах солнца Барнабо различает все детали: на бандитах поношенная одежда в лохмотьях, ружья у всех разные. Лица осунувшиеся и изможденные. Тому, который шагает первым, на вид около шестидесяти, спина сутулая. Вообще же они ничуть не похожи на злодеев.

Однако эти люди убили Дель Колле, а позже напали на пороховой склад. Впрочем, жители долины, кажется, успели о многом позабыть. Барнабо, сохраняя хладнокровие, представляет себе, как этот старик падает с обрыва и разбивает голову о камни. Его сообщники тоже убиты, их тела лежат среди скал, обмякшие и безобразные, как темные мешки.

Главное – рассказать об этом завтра, ликуя от победы. Самому-то Барнабо совсем не нужна эта месть. Его трусость и предательство – дело давно минувшее. С тех пор прошли годы, и лишь теперь Барнабо осознал, как это было давно. Если бы страх по-прежнему сидел в нем, то ружье дрожало бы сейчас у него в руках.

Барнабо навел дуло поточнее. Под прицелом оказалась голова старика. До цели не больше десяти метров, он не промахнется.

Старик остановился и, держась рукой за скальный выступ, смотрит вниз. Потом оборачивается к сообщнику и говорит: «Никого не видать!» Бандиты встали и присматриваются к пороховому складу, где действительно никого нет; они не замечают, что Барнабо наблюдает за ними сверху. Оказывается, склад без охраны, а значит, они запросто вынесут оттуда все.

Задача Барнабо – проще некуда. Он представляет, как враги, голодные и выбившиеся из сил, молча спускаются по узкой тропе обратно в Вальфредда. Он улыбается и, упираясь пальцем в спусковой крючок, чувствует холод металла.

Тишина. Жужжит мелкая муха – из тех, какие вьются в горах. Минуты замерли в ожидании выстрела.

Барнабо не боится, но что-то и вправду замерло, осталось за кадром вместе с бегом времени. В этом безмолвии Барнабо улыбается; дуло его ружья опускается, руки становятся мягкими. Среди гор, залитых солнцем, кружит радость. Долетают далекие ароматы леса. Четверо бандитов стоят точно вкопанные и будто ждут чего-то; неизвестно, они ли убили Дель Колле, и если это были они, то никто не знает как. Сейчас они пришли сюда в последний раз. Вечером эти люди навсегда исчезнут из здешних краев и возвратятся в долину Вальфредда. А хребты останутся сами по себе. Барнабо снова будет сторожить дом, укрытый среди черной чащи, и думать о великой победе, которая почти что далась ему в руки, но он позволил ей ускользнуть.

Время сотрет всё – его нелепый стыд, и ворону, и Берсальо, и прощание с Бертоном, и по утрам солнце будет расцвечивать горные склоны. Наступит осень, затем выпадет снег, а после лес огласят весенние напевы.

Всего в нескольких метрах от Барнабо стоят враги, которых он мог бы застрелить. Замерев за валунами, он думает о том, сколько напрасных страданий они принесли в его жизнь. Он думает и о Новом доме, сейчас совсем пустом, о том, как он ужинает там в тишине при свете керосиновой лампы и как дни катятся друг за другом. Барнабо даже кажется, что он слышит ветер, поющий в елях.

Бандиты повернули назад. Они ступают так же медленно и осторожно, как пришли. Барнабо дал им уйти. Вечереет, и все вокруг исполнено покоя.

Еще до наступления темноты небо нахмурилось. Новый дом погружен в дремоту. Поскрипывают деревянные перекрытия на крыше. Над поляной кружит шмель. Мягкие волны ветра гладят лес.

Где-то на опушке запела птица. В поселке – люди. Они играют в шары, прогуливаются по площади, болтают о том о сем. Иногда смеются.

Часы бьют пять. Гул колокола, ширясь, плывет над поселком, добирается до леса и, затихая, уходит в глубь чащи. К Новому дому он приближается уже усталым и запутывается в ветвях деревьев.

Возвращается Барнабо. Только что среди скал с него будто упало заклятие. Он ушел, а скалы остались в одиночестве, там больше нет ни бандитов, ни горных духов – история завершилась. Барнабо идет своим обычным шагом, не спеша пересекает поляну.

Стук его ботинок отскакивает от дощатого пола. В прихожей над дверью паук соткал паутину; кто-то, возможно, думал, что Барнабо не вернется, останется там, наверху, вместе с Дель Колле и Даррио, встретив смерть среди скал.

Барнабо распахивает окна, чтобы впустить угасающий свет, разряжает ружье, в котором лежал один патрон, и ставит его на подставку. Все как всегда. На самом-то деле ничего не произошло.

Чуть погодя, как и во все вечера, издалека можно заметить пляшущий в окнах огонек, что освещает дом. Барнабо устроился у камина. Его лица не разглядеть, оно скрыто полумраком.

Усталость, немного вина и длинная вереница мыслей: таков вечер двадцать пятого сентября. Хороший вечер, разве нет? Пламя