Kasha. Бессистемный сборник рассказов - Олег Владимирович Батухтин

потянулся, раздался еле слышный хруст, от долго сидения мучительно болела поясница. Я посмотрел вниз: высота головокружительная, прекрасно виден зеленый парк. Я вижу его ясно, каждый листик, каждую птичку, каждую зеленую муху, копошащуюся в собачьем дерьме.

Пожалуй, пора. Я присел на корточки (сильно хрустнули колени) и открыл свой потрепанный чемоданчик. Вот мой инструмент.

Винтовка. Теперь потребуется некоторое время, чтоб её собрать. Но с этим проблем никаких. Я делаю это с закрытыми глазами. Я думаю, если мне в гроб положить мою винтовку, я буду собирать и разбирать её до страшного суда, или пока мои кости не рассыпятся в прах.

Я автоматическими и отлаженными движениями прикрепил к ложу дуло, потом приклад, потом глушитель, а после чего медленно, и даже, в некотором роде, эротично прикрутил прицел. Боже мой, это самая любимая часть «ритуала». Ах, эти металлические щелчки! Шлёп-чик, клик-клак. От одних этих звуков можно кончить в свои грязные заскорузлые трусы.

Теперь пора проверить количество патронов в магазине. Для чего? Я точно знаю: их пять штук. Масляных и холодных, словно соски девственницы, облизанные бомжом.

Вообще, хватит и одного патрона, одной пули, одного выстрела. Сегодня один клиент, а я никогда не промахиваюсь. Экономия боеприпасов – важная часть моей работы.

С механическим щелчком магазин встал на место. Привычным движением я передернул затвор, и патрон встал на изготовку. Немного похоже на вялую мастурбацию. Фрикция. Вялое ожидание стояка. Еще одна фрикция…

Ну да ладно. Теперь осталось нажать на курок, и дело на сегодня будет сделано. Работа завершена. Расчет. Премия. Хуй там. Я работаю за идею. Или нет. Я не помню.

Я облокотил винтовку на холодные и щербатые перила и заглянул в окуляр. Теперь я смотрел на парковое пространство через зеленую сетку с множеством различных шкал по бокам объектива. Никогда не понимал для чего вся эта поебень.

Мир виден через объектив прицела совсем по-другому. Живее, что ли… Может это и есть параллельный мир? Мир, в который можно заглянуть лишь через систему высокоточных линз. Мир, который виден лишь через преломления оптических законов.

Я смотрел на редких прохожих и видел их озабоченные лица, каждый из них витал в своих мыслях и даже предположить не мог, что на него смотрят через высокоточный оптический прицел. О, сука, блять, знали бы они, насколько их сраная жизнь зависит от лишь одного моего пальца. Но мне не нужны эти ёбаные уроды. Я жду своего клиента. Того, в кого я должен загнать свою пулю.

Черт. Вот он.

Идет сволочь, такой обычный, весь в своих мыслях. Телефон достал, наверное, лайкает что-то в своих сраных лентах. Выражение его лица озабоченное, как и у других людей его поколения. Игрек-поколение? Так их называют некоторые психологи? Не знаю. С высоты моего «эпсилона» сложно что-то сказать.

Никчемный человек сел на скамейку и продолжил надрачивать свой смартфон. Клиент выглядел настоящим ебучим хипстером: он «пост-иронично» нарядился в рваные джинсы и футболку с надписью «in cat we trust», а на носу уютно устроились очки-авиаторы. Это выглядело как какой-то непонятный манифест. Никому на хуй не нужное заявление. Этот ебанат мог бы ходить с плакатом «я педераст», но разницы никакой рядовой «Петрович» бы не углядел.

Уёбок всмотрелся в экран телефона, после чего приложил аппарат к уху. Я, разумеется, и не слышал разговора, но мог догадаться о его содержании.

Да, такому еблану ничего кроме пули не поможет. Моей стремительной пули. Это и есть моя работа.

Я опустил визир чуть пониже. Теперь мушка точно указывала на сердце клиента. Есть у него сердце? Наверное. В брифинге было четко озвучено: «ебошь в сердце, стрелок». Понятия не имею, кто этот связной, который формулирует цели миссии подобным образом, но мне нравился его художественный подход к своей работе.

Да хуй с ним…

Я задержал дыхание и нажал на спусковой крючок… Чпок! Фшшшшить. Бам. Еблысь, нахуй!

Ох, сука… Как я люблю эти моменты. Я, блять, словно сам становлюсь пулей, проживаю её короткую жизнь, устремляясь вперед, в последний, сука, полет.

Мой глушитель очень хороший, винтовка издала лишь слабый щелчок, который тут же потерялся в диких порывах ветра, а вот хипстер дернулся и вяло осел на скамейке. Его стеклянные глаза уставились в пространство.

В яблочко, сука ты ебучая. Заслужил, мразь!

Вы удивитесь, но я – профессионал, на ять, так сказать, знаю свое дело. Я, клянусь, никогда не промахиваюсь. Пока я стреляю, черти в аду делают ставки. И, суки, проигрывают.

Я поправил свой мятый плащ (снятый с мёртвого лейтенанта Коломбо) и собрал инструмент в старый кожаный чемоданчик (шлёп-чик, клик-клак, но в обратном порядке).

Ну, теперь можно и глоточек. Я снова вытащил фляжку на свет божий и отвинтил блестящую крышку. Как хорошо. Бурбон придумал сам Господь. Я это знаю точно.

Я устало вздохнул. Хлебну-ка ещё. Стало жарче, несмотря на ебучий колючий ветер.

Подумав пару секунд, я медленно снял плащ и перекинул его через старый чемоданчик.

Знаете, когда-то давно я выполнял свою работу при помощи лука, но время не стоит на месте. Приходится соответствовать моде и современным тенденциям. Хер с ними, я все равно никогда не промахивался. Такая уж работа. Дайте мне кусок говна, и я точно попаду им в макушку какого-нибудь урода. Лук… Винтовка… Какая нахуй разница?

Ладно. Пора.

Я освободил крылья, взял чемодан в руки, поднялся в воздух и обернулся на свою жертву.

Клиент медленно приходил в себя. Вроде как он нашел свою музу. Будет он счастлив или нет, меня не ебёт. Пускай сам станет хозяином своих решений.

А крылья уносили меня все дальше и дальше. Сегодня ещё ебучий корпоративный амурский тренинг. Но что нового я там узнаю? А потом писать отчет в сраную небесную канцелярию.

Ладно, увидимся ещё. Дальше всё равно вам не интересно.

Привет и пока, как всегда.

Последняя радость

Мобитус был роботом совсем древней модели, таких уже не выпускают лет сто. Скорее всего, он оставался последним биомеханизмом в своем роде, ведь его собратьев утилизировали ещё до войны. Но несмотря ни на что, Мобитус до сих пор приносил ощутимую пользу остаткам израненного общества.

Старый робот работал в кинотеатре, который находился в самом провинциальном и далеком городке полуразрушенного мира. На задворках цивилизации. Это было очень старое здание: штукатурка на стенах шла пузырями, когда-то белые потолки пожелтели, а старый аппарат с попкорном уже давно никого не угощает воздушной кукурузой. Фильмы здесь имелись только на