Kasha. Бессистемный сборник рассказов - Олег Владимирович Батухтин

– То самое руно, из-за которого Ясон проделал свой длинный путь в Колхиду, – мечтательно сказал хозяин ломбарда, – это шкура златорунного барана по имени Хризомалл. Его когда-то послал Гермес в помощь маленьким детишкам, которых тиранила злая мачеха Ино. Самое настоящее волшебное существо. Клянусь Хуту Эндури!

Я погладил руно и с неохотой вернул его владельцу.

– Этому можно найти объяснение, – сказал я.

– Чему? – удивленно вскинул брови старик.

– Ну… Откуда пошла легенда о Золотом Руне.

Старик лукаво изогнул бровь.

– И какое же?

– В то время золото добывали на реке Фазис и вместо сита использовали овечьи шкуры, – сказал я, – и еще существует версия, что древние греки во время голода скармливали скотине листья оливковых деревьев. Там содержится какое-то вещество, которое выходит со звериным потом и придает шерсти золотистый цвет. Странно, конечно, это. Потеющая овца.

– Полная беспросветная чушь, – буркнул Ичэгэнэ, – люди что только не придумают, чтобы не видеть чудес.

Он потряс руном.

– Это – настоящее чудо! И всего за пятьсот десять рублей. Уступлю за пятьсот.

Посмеиваясь, я покачал головой.

– Вам не угодишь, – отметил нанаец, с доброй улыбкой на лице, – идем дальше? Сейчас я тебе еще кое-что покажу. Что-то очень интересное!

– Я в нетерпении!

Ичэгэнэ принялся рыться на полке и через несколько мгновений он достал на божий свет продолговатую деревянную коробочку. Стряхнув с неё пыль, он протянул коробочку мне. Я с нескрываемым любопытством открыл крышку и увидел деревянную флейту.

– Что это? – спросил я. Было немного жаль, что я не смог сверкнуть своей эрудицией.

– Флейта Гамельнского Крысолова, – ответил Ичэгэнэ.

– Кого?

– Ну вот, не все ты, оказывается, знаешь, – с глубоким удовлетворением отметил старик.

Я провел пальцами по гладкой деревянной поверхности и почувствовал на своей спине гусиную кожу.

– В конце XIII-го века в немецком городке Гамельн, в Нижней Саксонии, – начал рассказывать Ичэгэнэ, – появились крысы, множество крыс. Настоящая беда! Грызуны уничтожали все. Навалились на город словно саранча. Отчаявшиеся жители пообещали солидное вознаграждение тому, кто избавит город от крыс.

Нанаец поднес ко рту трубку и сделал глубокую затяжку.

– Вот и появился незнакомец, одетый в шутовской наряд, – продолжал старик, – он заиграл на флейте и увел за собой крыс. Увел их далеко за город и заставил грызунов утопиться в местной реке. Так он спас страдающий немецкий город. Но вы же знаете, благодарных людей не бывает. Жители отказались платить чудесному избавителю, и тогда он отомстил им. Крысолов вновь заиграл на флейте, но на этот раз за ним пошли не крысы, но дети. Он увел 130 детей куда-то в горы. Больше их никто не видел.

Я заворожено слушал гипнотический голос старика, и вдруг, сам не осознавая, что делаю, легонько дунул во флейту. Раздался мягкий звук, от которого даже волосы встали дыбом, будто от статического электричества. Услышав этот звук, я бы, наверное, тоже бы покорно пошел за этой флейтой. Куда угодно.

Но когда я отнял её от губ, ощущение прошло, словно мимолетное наваждение и мои мысли вновь наполнились привычным скепсисом.

– Ты осторожней, – сказал нанаец, забирая назад флейту, – с этим шутки плохи. Продам за восемьсот рублей. Берешь?

– Нет, спасибо, у меня нет проблем с крысами и детьми.

Хозяин ломбарда снова взял меня за локоть и потянул дальше. Старик остановился на стыке двух больших шкафов, уставленных бутылками. Между ними органично стояло длинное копье с потемневшим от старости древком.

– Священное Копье, – обозначил Ичэгэнэ.

– Копье Лонгина, – воскликнул я, радуясь возможности блеснуть знаниями.

– Именно! – воскликнул нанаец, – именно этим копьем сотник Гай Кассий Лонгин пронзил распятого Иисуса. Есть несколько копий, хозяева которых, выдают их за подлинники. Первое – в Париже – то самое, которое привез из крестового похода Людовик. Другое – в соборе Петра, его прислал османский султан папе Иннокентию II. Третье, скорее всего, копия четвертого. А четвертое было найдено под Антиохией. Но никто не знает, что настоящее копье продается в моем ломбарде по самой бросовой цене. Три тысячи, триста тридцать три рубля.

Я потрясенно покачал головой. Надо же! Я, конечно, видал словоблудов, но до старого нанайца им всем было как до Проксимы пешим ходом.

– У вас тут все «библейские артефакты» собраны, – спросил я на всякий случай, – и Ковчег Завета, есть?

– А как же, – Кивнул Ичэгэнэ, – вон он.

Старик показал рукой в сторону большого предмета, накрытого старым лоскутным одеялом. Нанаец подошел ближе и сдернул с конструкции старую ткань. Под одеялом прятался довольно большой ларь, обитый сверху чем-то вроде меди. Крышка была украшена двумя херувимами, а к нижним углам были приделаны кольца.

– Вообще-то, он должен быть покрыт чистым золотом, – отметил я.

– Это и есть золото, – ответил хозяин ломбарда, – как говорится, древнее золото редко блестит. Ковчег сделали примерно в 1250 году до нашей эры. Представь себе, какая это древность. Его сделал сам Моисей из дерева ситтима, как ему повелевал Господь. В ковчеге хранятся две каменные скрижали, на которых написаны десять божественных заповедей. Конечно, этот товар немного дороже, но ценителя вряд ли это остановит. Пять тысяч, и он ваш.

Старик с любовью погладил «ковчег».

– Только открывать не рекомендую. Уж очень ярко светятся. Потом можно два дня слепым кротом ходить, – продолжал Ичэгэнэ, – именно с этим ковчегом путешествовали израильтяне по пустыне. Ну а дальнейшая его история простая. Его захватили филистимляне, и их тут же сразил гнев божий. Потом Давид переправил его в Иерусалим. Соломон поместил его в место под названием «Святое Святых», на горе Мориа.

Ичэгэнэ смотрел куда-то в пространство.

– Затем… Точно не знаю, что с ним случилось, вроде бы сын Соломона украл его.

– А как он попал сюда?

– Каждая вещь рано или поздно находит свой дом, – ответил нанаец, – ладно, закончим с библейскими, как вы выразились, артефактами. Сейчас я вам покажу еще кое-что, и мы закроем эту тему.

Старик протянул руку и достал с полочки небольшую кривую доску.

– Вот, – сказал он, протягивая её мне.

Доска оказалась на ощупь каменной и тяжелой как наковальня.

– Окаменелость? – спросил я с сомнением в голосе, – это кусочек от креста Иисуса?

– Нет, с горы Арарат.

Я растянулся в улыбке, сразу понимая, о чем идет речь.

– Ноев ковчег, как ты, наверное, догадался, – сказал старик, – это вообще очень древняя вещица.

– Если бы у меня были деньги, я бы съездил в Турцию и привез бы вам такую же окаменелость.

Старик расхохотался.

–Ты про тот холм, что русский летчик обнаружил в горах? Это вовсе не окаменелый корабль. Это – выдумка. От