Kasha. Бессистемный сборник рассказов - Олег Владимирович Батухтин

– Может быть, стоит запить водой? – врач кивнул на графин воды, стоящий на прикроватном столике.

Пациент перевел недоверчивый взгляд с графина на врача.

– Вы могли отравить её, – ответил Ладимиров.

– Я мог дать вам цианистый калий в таблетках, – врач пожал плечами.

– Это слишком просто, потому что очевидно, – возразил Ладимиров, – вы прекрасно это понимаете.

Врач устало вздохнул и присел на край кровати.

– Я многое понимаю. Понимаю даже вас, пациент Ладимиров.

Пациент нахмурил лоб.

– И что же вы понимаете?

– Понимаю, – заговорил врач, – что вы не в ладах с этим миром, несмотря на этимологию вашей фамилии. Ваша биография довольно-таки запутана. Вся информация, коей мы обладаем, предоставлена вашим другом – господином Миловановым, который вас сюда и определил. Я могу сказать, что вы очень образованы и умны, но единственная ваша проблема – это наркотики. Вы помните почему попали сюда?

Ладимиров пожал плечами.

– Вы чуть не застрели своего лучшего друга, обвиняя его в том, что он вступил в сговор с ублюдками. Господин Милованов чудом выжил. После этого вы держали осаду в садовом домике. Ему пришлось обратится к нам.

– Но он действительно ведёт дела с ублюдками, – ответил Ладимиров, – нашли к нему подход. Теперь мне и верить некому.

Врач закинул ногу на ногу и задумчиво посмотрел в окно.

– Расскажите мне о сговоре с ублюдками.

– Это длинная история, – Ладимиров усмехнулся и откинулся на подушку.

– С чего-то же она начинается?

– Пожалуй, – ответил Ладимиров, – начинается она с самого детства.

– То есть вы с самого детства ощущали какой-то сговор вокруг вас?

– Не совсем, – ответил Ладимиров, – сначала мне казалось, что жизнь – штука стоящая, что она имеет право на существование, как и всё вокруг меня. Я жил в гармонии с самим собой и миром вокруг меня. Все было, можно сказать, прекрасно, я ощущал благополучие, осознавая, что создания, окружающие меня, подобны мне, а я подобен им.

Психиатр прочистил горло и спросил:

– А они не были подобны вам?

– Конечно, нет! Особенно дети. Маленькие ублюдки. Злые маленькие сволочи. Я жил своей жизнью, может быть не совсем правильной для ребенка, но я не представлял, что можно быть настолько поганым.

– Вы подвергались травле?

– Да, но я не это имею в виду. То есть дети были совсем другими. В садике, во дворе, в школе… Эти маленькие ублюдки кардинально отличались от меня – они были такие же с виду, но совсем иные внутри. Да, они были похожими на меня, но духовно несходны с моей сутью. Когда я старался передать им что-то важное для меня, они лишь насмехались с презрением.

– Понимаю. Ну а как же взрослые?

– Сначала я вообще не воспринимал их. Ну как их может воспринимать ребенок? Это просто высокие существа из другого мира. Взрослого мира. Так думают все дети.

Психиатр вытащил из кармана блокнот и шариковую ручку. Он щелкнул кнопкой и сделал несколько пометок на разлинованном листе бумаги. Врач посмотрел на Ладимирова, ожидая продолжения.

– Но когда я немного повзрослел, я стал замечать странные вещи за взрослыми…

– Например?

– Они замолкали, как только я входил в комнату. Всегда.

– Но так делают все взрослые, – заметил врач, – есть много тем, которые обсуждают родители, но в которых не должны участвовать их дети. Бюджет, кредиты, сплетни, секс… Всё что угодно! Родители оберегают от этого своего ребёнка, в этом их задача.

– Возможно, – кивнул Ладимиров, – но я заметил вот что: когда мне удавалось подслушать их разговор, я вообще ничего не понимал. Это просто хаотичные слова и фразы, будто другой язык. Зашифрованный код, если хотите.

Врач усмехнулся.

– В детстве я также воспринимал взрослые беседы. Непонятная белиберда и скука. Представь себя маленьким, подслушивающим наш разговор. Господин Милованов упоминал, что в детстве вас лечили галоперидолом и сонапаксом?

Ладимиров пожал плечами.

– Какое это имеет значение? Можно я продолжу мысль?

Врач кивнул, делая пометку в блокноте.

– Взрослея, я наблюдал то же самое. Никакого смысла в беседах взрослых не прибавилось. Все одно: детский сад, школа, работа, семья, деньги, пенсия и смерть. Смысла во всем этом нет. Именно поэтому я не женился. Наперекор.

Психиатр вздохнул.

– Ну такая уж жизнь. Надо наслаждаться сроком, который нам выделен. Есть много прекрасных вещей: хобби, чтение, отдых, смех, секс…

– Наркотики, – перебил Ладимиров.

– Но это ваш выбор, – сказал врач, – они укорачивают и без того малый срок нашего существования на старушке Земле.

– Но именно они помогают мне понять суть вашего сговора, ублюдки!

Врач примирительно поднял руки.

– И в чем суть?

– Сбить с толку! Не дать докопаться до СУТИ. Меня окружили агентами, которые постоянно вставляют палки в колёса. Кто-то работает в качестве декорации, например, бомж в метро или старуха в очереди, а кто-то играет более важную роль. Например, вы, доктор.

– Это смешно. Вы не такой уж особенный, чтобы заслужить такие старания. Откуда вы знаете, может быть, я такой же гонимый, как и вы? Нет?

Ладимиров обреченно покачал головой.

– Это синдром солипсизма практически в чистом виде.

– Солипсизма?

– Диссоциативное расстройство, – фундаментальным аргументом солипсизма служит утверждение о том, что единственной истинной реальностью является собственное сознание, напрямую доступное человеку, и его ощущения, которые также воспринимаются непосредственно. Вопрос об отражении окружающего мира в нашем сознании всегда сводится к проблеме достоверности восприятия: если наши ощущения достоверны, то мир такой, какой он есть в наших глазах. Но никто не может неопровержимо доказать полную достоверность ощущений, поскольку помимо чувств и сознания нам ничего не дано напрямую. Из этого можно предположить, что наше восприятие может быть искажено или порождено нашим сознанием, и окружающая действительность может быть совсем не такой, какой мы её видим.

Врач перевел дух после длинного монолога.

– Если эти навязчивые мысли усилить наркотическими препаратами, – продолжил психиатр, – мы оба знаем, к чему может это привести. Вы нюхали клей с самого детства. Принимали все мыслимые и немыслимые виды наркотиков. Начиная с дворовой дури и заканчивая фармацевтическими препаратами.

Ладимиров покачал головой.

– Вы делаете неправильные выводы. Если бы я страдал вашим синдромом, то вас бы просто не существовало в реальности. Вы все были бы плодом моего воображения. С этим я бы мог жить. Но я не отрицаю вашего существования. Я знаю, что ублюдки существуют. Они просто совсем другие.

Психиатр поднялся, закрыл блокнот и бережно положил его в карман.

– Наверное, пока закончим.

Ладимиров безучастно махнул рукой и перевел взгляд на пейзаж за окном. Врач кивнул и вышел из палаты.

Усталый пациент был зол на себя. Психиатр чуть