Венгерский рассказ - Клара Бихари

вскочил с места. Глаза у него засияли, как фонари в темноте. И тотчас же девочка услышала громкий крик матери. Жужа подбежала к плите, вытащила из-под нее утюг, схватила его обеими руками и бросилась с ним на помощь к матери. Правда, чтобы повернуть ключ в замочной скважине и открыть дверь, ей пришлось положить на пол свою тяжелую ношу…

На площадке перед дверью лежало много небольших бумажных кульков. Из одного торчала колбаса. Жужа, опешив, смотрела на мать, которая, припав к плечу незнакомого дяденьки, плакала навзрыд. Незнакомец в помятой одежде потянулся к Жуже.

— Доченька… — сказал он. — Ты не узнаешь меня? Своего папу? — И взял Жужу на руки.

Девочка задрожала и тоже прильнула к плечу пришельца.

Потом они подняли кульки и вошли в квартиру. В комнате на соломенном тюфяке, покрытом темно-красным одеялом, спал, лежа на животике, маленький брат Жужи. Отец с порога посмотрел на него. Потом обвел взглядом ветхий диван, раскрытую корзину, в которой хранилось белье.

— Когда тебя забрали, я полгода ничего не могла делать, только плакала, — проговорила мать. — Тогда-то мы и проели нашу хорошую мебель и одежду. Но зато потом я научилась работать.

— Знаю, — сказал отец. — Ты даже помогала нашим.

Проснулся малыш.

— Дядя шпик? — спросил он и недружелюбно уставился на незнакомого мужчину.

Отец рассмеялся и поднял его на руки. Мать нагрела воды и налила в большой таз. Отец сбросил с себя пиджак, рубашку, наклонился над тазом, и мать стала намыливать спину отца. Вдруг она замерла с мочалкой в руках.

— Смотрите, — повернулась она к детям, которые, как зачарованные, глядели на неожиданно объявившегося отца. — Сюда смотрите! — воскликнула она ожесточенно и показала на следы шрамов, белеющие на спине отца. — Не забудьте этого… Негодяи били его… Били вашего отца!

После работы пришли соседи. Соседка плакала, а ее муж обнял отца.

— Будь они прокляты… Они поплатятся за это… — сказал он сдавленным голосом и многозначительно посмотрел на отца.

Проснувшись утром, Жужа нашла мать во дворе склонившейся над корытом.

— А где папа? — спросила она у матери.

— Пошел в Пешт искать работу.

Когда днем дети вернулись из школы, они были поражены необычными звуками: мама пела. Она развешивала белье на чердаке и пела. Пела! Потом она спустилась по лестнице. Обычно бледное лицо ее было сейчас розовым. Большие голубые глаза сияли.

— Мамочка, — прошептала Жужа, — ты сейчас какая-то другая!

— Какая другая? — спросила мать удивленно.

— Красивая, — запинаясь, проговорила восхищенная девочка. — Очень красивая.

К вечеру вернулся отец. Он не нашел работы. Ведь таких, как он, было много. Правда, отцу мешала устроиться какая-то особенная причина… Жужа глубоко и равномерно дышала, притворяясь спящей, а сама прислушивалась к тихому разговору родителей, лежащих на соломенном тюфяке. Они говорили о каком-то черном списке. Фабриканты составляют его на тех, кто не угодничает перед ними. Тот, кто попал в этот список, не сможет получить работу на заводе.

На следующий день отец пошел в суконную лавку. Его спросили, почему он, слесарь по котлам, хочет поступить в лавку подсобным рабочим.

— Не то что хочу, — ответил отец, — а приходится. По моей специальности нет работы.

Его попросили подождать на улице. Через час его позвали и сообщили, что о нем навели справки и что они не нуждаются в услугах коммунистов…

— Это значит, что я нигде не найду работы, кроме как у Советов, — объяснил в тот вечер матери отец.

— Тс-с, — одернула его мать, и Жужа поняла, что о Советах говорить опасно.

Через несколько дней — дело было уже за полночь — постучали в окно. Отец пошел открывать. В комнату вошел незнакомый человек с птичьей головой.

— Да-а, живете вы точно цыгане, — сказал он, осмотревшись. — И русские рубли не помогают, да? — И он ехидно рассмеялся.

Жужу словно обожгло: когда-то где-то она уже слышала этот скрипучий голос.

— А это не ваше дело, как мы живем, — сердито ответил отец.

— Не возражайте, — прокаркал посетитель и злобно стукнул своей тростью о пол. — Советую не устраивать спектакля!

Жужа присела на диване. Теперь она уже вспомнила: этот человек пять лет назад увел ее отца. Когда мать плакала в ту ночь, он и ей сказал: «Не устраивайте спектакля!»

Этот противный человек приходил и после. И всегда ночью и в разное время. Не здоровался, ничего не говорил, обшаривал взглядом комнату и уходил. Отец объяснил, что он после десяти часов вечера обязан быть дома и этот тип приходит для того, чтобы проверить, соблюдает ли он это требование.

Однажды вечером отец не вернулся домой. Напрасно ждали его и на другой день. Мать сказала, что он, наверное, ищет работу.

— Работу? — переспросила Жужа. — Так ведь он в черном списке. Где же он сможет устроиться?

— Может быть, в провинции, в деревне найдет работу.

— Но папа сказал: нигде… только в Советах.

— Жужа! — испуганно воскликнула мать. — Чтоб ты больше никогда этого не произносила.

— Не буду, мама, никогда больше не буду, — пообещала Жужа. — Никогда.

Явился человек с птичьей головой и спросил об отце. Мать коротко ответила:

— Работу ищет.

— Где? Такой субъект нигде не получит работы. — Так как мать не отвечала, он уставился на нее злобным взглядом. — Эй, слушайте, уж не в Советы ли он удрал?

Его сопровождали два человека. Эти не разговаривали. У них даже глаза были неподвижными, как у рыб. Они подняли соломенный тюфяк и долго трясли его, потом хотели согнать с дивана детей.

— Мне шпик не может приказывать, — сказал братишка, перевернувшись на живот.

Два человека с рыбьими глазами и их начальник опрокинули диван. Мальчик заорал, шлепнувшись на пол.

— Люди вы или нет? — крикнула им из угла мать. Еще никогда у нее не было такого голоса, такого дрожащего и хриплого…

— Мой папа еще покажет вам! — крикнул запальчиво мальчик.

Два шпика стали рыться в пружинах опрокинутого дивана. Третий подошел к матери.

— Сейчас же говори, где твой муж? — заорал он.

Мать повернулась к нему спиной и молчала.

Осенью мать перенесла корыто со двора на кухню. Теперь она работала меньше, чем летом, потому что белье сохло медленнее, да и места на чердаке было мало. Лучших своих клиентов она лишилась — семей мясника и галантерейщика. В этих домах ей сказали: полиция недовольна тем, что на них работает коммунистка. Жужа очень удивилась этому: разве и мама коммунистка? Но она не говорила с ней об этом, так как знала, что про эти вещи говорить нельзя…

На улицах уже лежал снег, когда неожиданно ей повстречался шпик с птичьей головой. Жужа несколько месяцев не видела его. А