Сеньора - Жозе де Аленкар

Это не был в строгом смысле обморок; если она и лишилась чувств, то всего на несколько мгновений. Не имея ни физических, ни душевных сил, необходимых для того, чтобы подняться, остаток ночи она провела в оцепенении, которое не заглушало ее чувств полностью, но притупляло их, ввергая ее в томительный полусон.

Она чувствовала душевную боль и испытывала страдание, но ее разум не был способен определить причину овладевшего ею отчаяния и оценить ситуацию, которую она сама создала.

Только к рассвету она забылась беспокойным сном. Аурелия проспала всего час, лежа на ковре и опираясь головой на приступок кровати, встав на который должна была взойти на свадебное ложе.

Лучи восходящего солнца, пробивавшиеся сквозь муслиновые шторы, разбудили Аурелию, и она резко встала, охваченная ужасной мыслью, которая, подобно солнечному лучу, пронзила туман ее неясных воспоминаний.

Аурелия поспешила к двери, за которой накануне скрылся Сейшас, и стала беспокойно слушать. Она коснулась ключа, но затем с испугом отдернула руку. Бесцельно сделав несколько шагов по комнате, она подошла к окну.

Именно тогда ее мог увидеть Сейшас, который гулял по саду, а затем вернулся в дом, полагая, что во время прогулки никем не был замечен. Во всем особняке тогда еще царила тишина, поэтому Аурелия смогла услышать шаги мужа, вошедшего в свои покои.

Едкая усмешка появилась у нее на губах.

– Какой же он трус!

После того, что произошло между ними в первый вечер их супружеской жизни, Аурелия считала, что у Сейшаса, так сильно оскорбленного ею, есть только два способа восстановить свою честь. Ему не оставалось ничего, кроме как покончить с собой или убить Аурелию.

К одному из этих исходов девушка готовилась. Однако иногда в ее сердце появлялась несбыточная надежда. Что, если человек, которого она любила, упадет перед ней на колени, моля ее о прощении? Простит ли она его или, напротив, останется непреклонной, не смея осквернить своей возвышенной любви?

В действительности делать столь непростой этот выбор Аурелии не пришлось. Услышав ее первые фразы, Сейшас погрузился в молчание, а затем дал ей ответ, которого она никак не ожидала и который вызвал у нее несказанный ужас. Связь с этим мужчиной показалась ей постыдной, если не позорной.

Вместе с тем, когда он удалился, она все еще надеялась, что его слова не были сказаны всерьез, а только выражали горькую иронию. Аурелия не могла поверить, что ее муж на самом деле настолько порочный и низкий человек. Должно быть, своим цинизмом он отвечал на ее язвительность.

Однако, увидев Сейшаса утром, она убедилась в его малодушии.

Тогда в ее сердце произошла разительная перемена, после которой его покинули все добрые и нежные чувства, а остались в нем только жестокие и злые порывы.

Когда Аурелия приняла решение вступить в брак с Сейшасом, она руководствовалась не расчетом или жаждой мести. Она желала открыть Сейшасу свою безмерную пылкую любовь, которую она питала к нему и которой он не мог понять. Ради этого она была готова пожертвовать свободой и собственным будущим, соединяя свою жизнь с человеком, которого больше не любила и не могла любить. Ее чувство, прежде составлявшее всю ее жизнь, теперь было мертво, отчего ее душа превратилась в безжизненную пустыню; а свадьба для нее стала не чем иным, как пышными похоронами погибшей любви, присутствуя на которых Сейшас должен был почувствовать себя жалким и смешным и осознать, как жестоко ошибся.

Аурелией двигала гордость, а не месть. Прежде всего она хотела воздать должное своей любви, а не унизить Сейшаса, хотя для достижения первого последнее представлялось ей неизбежным. Она не чувствовала ненависти к мужчине, обманувшему ее, но восставала против собственного разочарования, желая преодолеть которое стремилась заставить холодное сердце, не ответившее ей взаимным чувством, восхититься ею и преклониться перед ее любовью.

Однако, вспоминая слова Сейшаса, произнесенные им несколькими часами ранее, и видя, что он так спокоен, будто принимает свое постыдное положение и даже не считает его таковым, а также думая о безразличии, которым Сейшас отвечал на все унижения, она захотела ему отомстить.

Сейшас намеревался противостоять Аурелии, вооружившись холодным равнодушием. Она приняла его вызов и решила, что направит против него свой самый едкий сарказм и заставит страдать несчастного, если у него осталось хотя бы немного самолюбия и стыда. Если его душа еще жива, ее обожжет это раскаленное клеймо.

Так была настроена Аурелия, когда выходила к завтраку и когда вместе с мужем наносила визиты своим знакомым.

Однако на второй день после свадьбы, когда она, сидя в кресле-качалке, увидела вошедшего в столовую Фернандо, ее решительность пошатнулась. Благородный облик и естественная элегантность мужа заставили ее посмотреть на него иначе: она не чувствовала к нему недавнего презрения.

Аурелия не оставила мыслей о мести, но усмирила беспощадный гнев, накануне бушевавший в ее душе, и облекла его в изысканную форму, так что, выражая его, она следовала правилам хорошего тона, нарушить которые благовоспитанных людей заставляют только самые сильные потрясения.

Первый месяц брака прошел для нее в постоянной борьбе между ребяческим желанием отомстить за обиду и благородными порывами души.

Поддаваясь жажде мести, она с наслаждением бичевала гордость мужа, уязвляя ее своим беспощадным сарказмом, однако, уединяясь в своей комнате после подобных сцен, была не в силах сдержать слез и рыданий, вырывавшихся у нее из груди.

Тогда она осознала, что жертвой ее гнева становился не оскорбивший ее мужчина, но ее собственное сердце, которое прежде преклонялось перед этим человеком, не заслуживающим такой чистой любви.

Если, измученная постоянным душевным возбуждением, она отказывалась от едких насмешек и неосознанно проявляла природную мягкость характера, затем ее охватывал нестерпимый холод, и она трепетала при мысли, что может принадлежать такому мужчине, как Сейшас.

Так было лунной ночью, когда Фернандо говорил о поэзии, а она слушала, забывшись и склонив голову ему на плечо, пока слова мужа не заставили ее вернуться к горькой действительности.

Оставшись наедине с самой собой, она задумалась о произошедшем, и ее охватил ужас. Однако на миг ее посетило сожаление о том, что Сейшасу не удалось убедить ее в своих чувствах, очаровав ее своим голосом. Если бы тогда она поддалась обману, затем уже ничего нельзя было бы изменить, и она безвозвратно принадлежала бы мужу.

Приложив все силы своей души, Аурелия отогнала от себя эту мысль, которая все же не единожды вновь посещала ее в дальнейшем, всякий раз вызывая у нее панический страх.

Именно этим объясняется ее раздражительность и переменчивость намерений, достигшая апогея во время визита к Лизии.

Когда же Аурелия осталась одна в своих покоях, ее бросило в жар; пламя страсти обжигало ее. Она распахнула все окна и дверь, не снимая одежды, бросилась на диван и осталась лежать неподвижно в том положении, в котором увидел ее Сейшас…

Заметив ее оцепенение, Фернандо испугался и хотел постучать в дверь, но в тот момент в спальне супругов появилась служанка, которая прошла перед зеркалом. Вскоре дверь в комнату Аурелии закрылась, и отражение в зеркале исчезло.

На следующий день Аурелия не выходила все утро. Вернувшись из конторы, Сейшас нашел ее бледной и печальной.

За ужином больше всех говорила дона Фирмина. Предыдущий вечер она провела в гостях в соседней усадьбе, где бывала каждую неделю. Одной из тем для обсуждения стал Абреу, который, как говорили, окончательно разорился. В свете этого гости перечисляли всевозможные сумасбродные выходки и непомерные траты, совершая которые он менее чем за год промотал внушительное состояние, доставшееся ему в наследство от отца.

Повторяя услышанное, дона Фирмина сокрушалась о печальной судьбе Абреу, который, имея большие возможности, лишил себя блестящего будущего. Со всей строгостью обвиняя молодого человека в легкомыслии и расточительности, вдова принялась читать нравоучения, которые обыкновенно предназначаются не для своего, а для чужого пользования.

– А я считаю, что он ни в чем