Сеньора - Жозе де Аленкар

не иллюзия или просто обман? Так простите, если я причиняю вам неудобства, заставляя вас изменить вашим привычкам, чтобы сопровождать меня. Вам следует признать, что я заслуживаю этой компенсации.

– Сопровождать вас – мой долг, и я готов выполнять его в любое время. Вы молоды, красивы и богаты – вам следует наслаждаться жизнью, пока фортуна к вам благосклонна. У света есть такое свойство: он отторгает то, что ему чуждо. Скоро вы посмотрите на жизнь иначе, и прошлые переживания покажутся вам пустыми, подобно детским страхам.

– Этого я и желаю! Я бы все отдала, только чтобы перестать верить убеждениям, или, скорее, возвышенным иллюзиям, которые еще в юности укоренились в моей душе, и наконец примириться с действительностью. О, если бы это было возможно… – Она прервалась, и на ее губах появилась едкая усмешка. – Тогда мы с вами поняли бы друг друга!

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Выкуп

I

На улице Сан-Клементе давали бал.

Как и всегда, Аурелия блистала красотой, грацией и тонкостью вкуса. Ее наряд был верхом изящества, а украшения стоили целое состояние, но всеобщее внимание привлекали не они. Все вокруг любовались самой Аурелией, чья безупречная красота была подобна свету, наполнявшему залу.

Шумный бал не только не умалял сияния этой красоты, но усиливал его. Подобно тропическим цветам, детям солнца, которые раскрываются во всей красе в самые жаркие часы, Аурелия становилась наиболее прекрасной, погружаясь в море блеска и страстей.

Сейшас смотрел на нее со стороны.

Ближе к концу вечера красота прочих девушек стала меркнуть. Одни бледнели от усталости, щеки других, наоборот, разгорались румянцем от волнения. Многие были настолько утомлены, что их движения делались медлительными или теряли утонченность.

Аурелия, напротив, становилась все более обворожительной, словно стремясь к апогею красоты. Безукоризненная элегантность ее образа раскрывалась в вихре бала. Подобно тому как прекрасная статуя выходит из-под резца вдохновенного мастера, восхитительная красота Аурелии становилась все совершеннее.

Среди царившего вокруг оживления Аурелия сохраняла спокойствие. Ее грудь, исполненная нежных чувств, дышала ровно, на приоткрытых губах играла улыбка. Ее глаза, как и вся она, казалось, излучали небесный свет. Когда бал подошел к концу, ее красота достигла совершенства.

Тогда Аурелия сделала знак мужу и, закутавшись в шаль, которую он подал ей, оперлась на его руку. Под восхищенные взгляды она вышла с гордым видом, склоняясь к груди мужчины, о котором можно было только мечтать и который достался ей, подобно трофею.

Экипаж ждал их у ворот. Аурелия села в него и подобрала подол пышного платья, освобождая место мужу.

– Какая прекрасная ночь! – воскликнула она, откидываясь на подушки и смотря на небо, усеянное звездами.

Делая это движение, плечом Аурелия дотронулась до плеча Сейшаса, и ее темные локоны, колыхавшиеся от движения экипажа и источавшие опьяняющий аромат, коснулись его щеки. Свет зажженных газовых фонарей то и дело падал на нежное лицо Аурелии и на ее плечи, которые открыла соскользнувшая шаль.

Смотря на Аурелию, Сейшас видел, как ее грудь, подчеркнутая декольте, высоко поднимается с каждым ее вздохом.

– Как ярко светит эта звезда! – сказала Аурелия.

– Где? – спросил Сейшас, наклоняясь, чтобы посмотреть.

– Вот над той стеной, видите?

Сейшас отрицательно покачал головой.

Аурелия взяла мужа за руку и, держа ее в своей руке, указала на звезду.

– Действительно, – согласился Сейшас, пусть даже той звезды не увидел.

Аурелия опустила руку себе на колено, забыв, что в ней все еще держит ладонь мужа.

– В сиянии звезд есть что-то необыкновенное! – прошептала она. – Я заметила это, еще когда была совсем юной. Разве их свет не пьянит? Насладившись их сиянием, я чувствую себя так, будто выпила бокал шампанского, сделанного из золотых ягод.

Произнося эти слова, она смотрела на мужа и улыбалась ему волшебной улыбкой.

– Должно быть, это амброзия, напиток богов, – ответил Фернандо в той же изысканной манере.

– И все же, если оставить эти фантазии… Как хочется спать! Отчего же я так устала?

– Вы столько танцевали!

– Так вы это заметили?

– Как я мог не заметить?

Ничего не ответив мужу, Аурелия устроилась поудобнее, точно птичка, готовящаяся ко сну.

– Не могу больше! Как кружится голова!

Покачиваясь в экипаже и погружаясь в дремоту, она все больше склонялась к мужу, пока не прислонилась к нему и не опустила голову ему на плечо так, что он почувствовал на своей щеке ее легкое дыхание. Любуясь ею, он словно упивался ее красотой.

Фернандо не знал, что делать. В некоторые мгновения он хотел забыть обо всем, помня только, что он муж этой женщины, и заключить ее в свои объятия. Однако, как только он хотел решиться, зловещий холод пронзал его сердце и страх перед собственными желаниями сковывал его.

Но все же никто не знает, что бы могло произойти, если бы экипаж вскоре не остановился перед особняком Аурелии. Тогда в испуге она резко отпрянула от мужа. Выйдя из экипажа, Сейшас помог ей спуститься.

– Никогда прежде я не чувствовала себя настолько усталой! Должно быть, я больна, – сказала Аурелия.

– Вам не стоило оставаться до самого конца бала! – заботливо заметил Сейшас.

– Возьмите меня под руку, – шепнула девушка слабым голосом.

Беспокойство Сейшаса усилилось, когда он почувствовал, что Аурелия, опиравшаяся на его руку, с трудом делает шаги, поднимаясь по ступеням лестницы.

– Вам действительно нехорошо?

– Я очень, очень больна, – ответила она упавшим голосом.

Однако лукавый блеск, сверкавший в ее глазах, и появившиеся на щеках ямочки выдавали ее неискренность.

Сейшас ответил ей шутливо:

– Тяжелый недуг, не так ли? Каждый вечер он заставляет вас испытывать слабость, а потом на несколько часов и вовсе лишает сил? Полагаю, он называется сном.

– Не знаю, мне никогда не было так нехорошо, как сейчас, – ответила девушка, опуская глаза.

Когда они вошли в малую гостиную, где обычно прощались перед сном, Аурелия направилась в свои покои. У двери Фернандо остановился.

– Помогите мне дойти, я так слаба, – сказала Аурелия, нежно увлекая мужа за собой.

Вместе с ней Сейшас прошел к дивану, на который она упала без сил. Аурелия не отпускала руку мужа, вынуждая его склониться над ней. Поправив платье, она освободила место на краю дивана и сделала мужу знак рукой, чтобы он сел. Опирая голову на бархатный подлокотник, она лежала так, что вырез ее синего платья приоткрывал ее грудь, словно высеченную из редчайшего паросского мрамора.

Сейшас отвел глаза, будто перед ним была пропасть. Он был околдован и чувствовал, что ему не хватает сил, чтобы противиться чарам Аурелии.

– До завтра? – сказал он неуверенно.

– Проверьте, нет ли у меня жара!

Аурелия, взяв своей рукой руку мужа, приложила его ладонь к своему лбу. Склонившись над ней, Сейшас нечаянно коснулся кружев ее платья, окаймлявших ее грудь, отчего Аурелия вздрогнула, охваченная душевным волнением, и нервно сжала руку мужа.

– Аурелия, – прошептал Сейшас, опустившись перед ней на колени и глазами ища ее взгляда.

Она немного приподняла голову, обращая на мужа сияние своих глаз, и улыбнулась. О, какая это была улыбка! Бездна, в которой тонут разум, гордость и честь – все эти достоинства благородного мужчины.

Сейшас хотел уйти, взгляд Аурелии обжигал его; пламя, горевшее у нее в глазах, проникало ему в душу, подобно кипящей лаве. Фернандо посмотрел на дверь, будто опасаясь, что она открыта.

Аурелия закрыла глаза и вновь опустила голову на подушку, погружаясь в сладкую истому, которая наступает после сильной усталости. Не вставая с колен, Сейшас любовался прекрасной девушкой, видя, как мерно поднимаются и опускаются кружева у нее на груди.

Но все же ему не хватало смелости. В те времена, когда он получал любовь контрабандой, ни