Путь Абая. Книга II - Мухтар Омарханович Ауэзов

В дежурке находились свои, из степи: шестерых привели с собой Ербол и Баймагамбет. Быстро поздоровавшись с ними, Абай стал искать глазами отца, но Кунанбая нигде не было видно.

- Сказали, что приехал отец. Где он? - спросил Абай.

Ербол незаметно ткнул его кулаком в бок, а сам, глядя на Баймагамбета и для отвода глаз стражников словно обращаясь к нему, быстро сказал:

- Твой отец на сегодня - Даркембай, стоящий перед тобой. Иначе бы не дали увидеться...

Абай все понял, улыбнулся и шагнул навстречу старому Даркембаю. Все еще могучий, костистый, седобородый Дар-кембай широко раскрыл свои объятия и совершенно искренне, от всей души приветствовал по-отцовски Абая.

- Айналайын, единственная опора! Шырагым, милый мой сынок! - и обняв его, поцеловал в щеку.

Ербол не поскупился на взятку Хомутову. Увидев арестанта в объятиях его отца, он спокойно ушел из дежурной комнаты, давая возможность родным спокойно пообщаться с Абаем.

Только теперь Абай разглядел всех остальных посетителей, узнал их - и удивили его, просто поразили двое из них! Абай подошел к ним, молча стоявшим в сторонке, и по очереди обнял каждого из рослых джигитов.

Этим двум жигитекам никак нельзя было появляться не только в Семипалатинске, рядом с дуаном Кошкина, но даже и в степи в аулах иргизбаев.

Иргизбаи свалили всю вину на жигитеков: мол, все началось из-за Оралбая, а привело это к смуте, поднятой Абылгазы и Базаралы. На них-то двоих Такежан и другие аткаминеры иргизбаев написали свои жалобы. Им приписали натравливание жатаков на выборный аул и организацию погромов юрт начальников. Из допросов следователей Абай понял, на кого они нацеливаются прежде всего, но он не называл их имен, хотя такое положение затягивало его личное пребывание под следствием.

После событий в Ералы волостного старшину Такежана сняли с должности, Абая вызвали в город на допрос и взяли под стражу, как только он появился. Но Базаралы и Абылгазы должны были скрываться, как главные обвиняемые и зачинщики беспорядков. И эти двое джигитов, вызвавшие неуемную ярость всего уездного начальства, ставшие главной дичью в следственной охоте, приехали в город и сами явились в полицейский участок!

Их появление поразило Абая. Он считал опасным приезд и старика Даркембая, на него тоже было состряпано немало обвинительных бумаг. И вот все трое, добродушно улыбаясь, стояли в дежурной комнате охраны следственной тюрьмы и радостными глазами смотрели на Абая! Эти самые лучшие люди рода Жигитек! Абай, тревожно глядя на них, сказал:

- Родные вы мои! Да кто же это надоумил вас совать свои головы в пасть льву? Или же мой родной Иргизбай довел джигитов до такого состояния, что пища для вас превратилась в клей, а вода в отраву, и вы сами кинулись сюда? А может быть, вас привели сюда на поводке? Ну, рассказывайте про свои дела!

Ответил Базаралы.

- На этот раз ты ошибся, Абай. Конечно, если бы мог, Ир-гизбай весь Жигитек загнал сюда в тюрьму. Нет, никто меня не мог бы заставить прийти сюда. Твой «отец», старик Даркембай, и эта отчаянная голова, Абылгазы, и я порешили, что там, где сидишь ты, можно и нам посидеть без большой опаски. Сказать по правде, будь на твоем месте твой брат Такежан, мы бы так не подумали. Мы решили не с перепугу и не с умыслом каким это сделать. Просто-напросто вот эти два человека - твой «отец» Даркембай и этот крепкий, как черный шокпар, джигит Абылгазы так и заявили: «Рады будем сесть в каталажку рядом с ним. Мы бы чувствовали себя, как в роскошном дворце!» Так и твердят: «Хотим быть рядом с ним!»

Даркембай и Абылгазы вполне с серьезным видом закивали головами, стоя рядом с Базаралы. Старый Даркембай отбросил шутливый тон и сказал вполне серьезно:

- Не сидеть же тебе из-за нас... А хлопотать за тебя и защитить мы не сможем - ни ума у нас, ни учености.

Абылгазы его перебил:

- Мы решили сидеть вместо тебя. Какой от нас прок? А ты народу нужен, сможешь помочь людям, утрешь им слезы. А захочешь за нас заступиться - вытащишь нас. Ты муж истинный, можешь бороться и побеждать. Вот мы и решили прийти: ты выходи, а мы сядем.

После недоброго разговора с Оспаном на ястребиной охоте Абай еще не виделся с Базаралы, если не считать минутной встречи во время разрушения чиновничьей юрты и освобождения джигита. Хотя он говорил от имени двух остальных, Абай понимал, что именно Базаралы привел сюда своих сородичей, заранее приуготовив их к самому худшему. Он словно пришел сказать «прости» за все свои прегрешения, из-за которых Абаю, всегда беззаветно встававшему на его сторону, выпадало много неприятностей. Базаралы как бы пришел отблагодарить его, став над своей гордыней и своей судьбой.

Абай, потрясенный, склонив голову, напряженно думал, что ответить. Наконец он поднял ясные, черные глаза на своих друзей, улыбнулся и сказал:

- Дорогие мои, вы принесли мне великую радость. Я вижу здесь Даркембая, седого старика, всегда готового пойти на всякую жертву, если это понадобится мне. Я вижу вас, двух батыров, полных решимости к любому подвигу ради спасения друга. Да с таким-то огнем в груди - какого встречного огня нам бояться? А тогда - почему же мне надо бежать от опасности? - и Абай рассмеялся, сказав это. - Ведь ничего страшного нет. Я не собираюсь погибать от выстрелов Тентек-ояза холостыми зарядами. Все его обвинения против меня не опаснее укуса комара. К тому же у меня есть хороший русский друг, который и раньше мне помогал во всем. Он нашел еще и других, готовых помочь, и среди них один чиновник, человек умный и честный. Он был там, на Ералы, видел все безобразия и расправы Тентек-ояза, и обещал подтвердить все это на суде. Так что, как видите, дела мои не так уж плохи! На днях мы столкнемся с Тентек-оязом на допросе, будем грызться. И лучше мне с ним потягаться, чем уважаемому Данекену! - шутливо закончил он и весело взглянул на Даркембая.

Затем повернулся к Базаралы