Монстросити. Панктаун - Джеффри Томас

– Конечно, – ответил Дрю, – почему бы и нет?

– Это потому, что ты ненавидел своего отца, а он ненавидел тебя?

– Да, именно. – Затем Дрю покачал головой. – Ты слишком многое вычитываешь в моей ерунде. Это не я. Они не должны отражать мое эмоциональное или психологическое состояние. Все они – никто, пустышки, у них нет личностей. Мне просто нравится, как они выглядят благодаря мне. Это вопрос эстетики, вот и все.

Он вытер руку, улыбаясь своему отражению в жидкости резервуара. Кстати, об эстетике: эта копия точно должна пользоваться большим успехом. Она выглядела такой хорошенькой, и Дрю сомневался, что с ней станут обращаться как с пиньятой. «Будь моя воля, – подумал он, – я снял бы для нее комнату и держал рядом как домашнего питомца для одиноких ночей».

Дрю все еще чувствовал растущее возбуждение. Придется пойти и справиться с этим самостоятельно. Он расстался со своей последней девушкой три года назад. Та ценила его искусство даже меньше, чем Сол. С непониманием Дрю уже научился справляться.

А вот с отсутствием теплых отношений было сложнее.

* * *

Дожди прекратились, и на улицах стало сухо. Разумеется, труп все еще находился в сточной канаве, а его разложение было успешно запечатано и задавлено. Но отчаянно стараясь прикрепить существо к тротуару, Дрю потратил слишком много герметика, тот высох и стал бледно-желтым, словно слой грязного воска, нанесенный поверх его творения. Но было и кое-что похуже. Какой-то мальчишка, какой-то панк, краской из баллончика написал на теле остроумное замечание. Непристойность. Это было осквернением искусства. Сам Дрю не оставил здесь своего автографа, а какое-то никчемное насекомое размалевало существо, будто желая подписать его своим именем. Дрю в ярости огляделся по сторонам, словно ожидая увидеть хихикающего пацана, притаившегося в переулке. Но никого не заметил. Может, оттереть краску растворителем? Надо попытаться. Если не сработает, стоит перекрасить весь труп, чтобы скрыть следы вандализма. Или, возможно, придется вырезать этого клона и выбросить, но не оставлять его здесь в таком виде – эту одинокую красоту, это заляпанное грязью высказывание.

Одинокое высказывание. «Да, верно», – подумал Дрю. Он действительно искал в своих работах эмоционального выражения. Но считал, что это универсальная, а не личная палитра эмоций. Он творил широкими, архетипическими мазками цвета и смысла. Каждый клон самого себя был лишь очередной пустой оболочкой – тело изуродовано, разум сожжен, а дух энуклеирован.

* * *

Дрю вздохнул и отодвинулся от мониторов. У одной из стен его рабочей зоны располагался компьютерный центр, экраны светились, как аквариумы с экзотическими знаниями, а по полу и по стене тянулись пучки кабелей. Дрю отлично учился в колледже. По словам семьи, друзей и подруг, которые его никогда не критиковали, Дрю мог бы стать врачом. Но медицина для механиков. А он – художник. Одни и те же знания можно перевернуть на свой лад. Вывернуть наизнанку обычное ухо, чтобы получился цветок из плоти, уродливый или прекрасный. И это было бы чудом воображения человека, а не диковинной бессмысленной инженерии природы.

Она была готова родиться из искусственной утробы.

Дрю поднялся со стула, сделал еще один глоток кофе и подошел к ней.

Сначала слил фиолетовую жидкость в систему рециркуляции, где та очистится для следующего творения. Когда резервуар достаточно опустел, Дрю поднял платформу, на которой лежал клон. Ее лицо было безмятежным, руки покоились вдоль тела, а ноги казались бледными, как у трупа на столе в морге. Но вот Дрю вставил ей через рот трубку, будто отменяя бальзамирование. К груди клона были прикреплены диски, и Дрю постучал по клавиатуре на подносе рядом с резервуаром. По влажной, блестящей плоти женщины прошел разряд, ее спина резко выгнулась. Еще раз. И снова. Она походила на рыбу, которая захлебывается воздухом. На спящего, которому снится кошмар.

Но наконец из портативного устройства на подносе раздался звук, и Дрю улыбнулся. Это был стук ее сердца, начинающего самостоятельную жизнь.

Через несколько минут глаза клона открылись. Она посмотрела в лицо Дрю с бессмысленным, как у рыбы, выражением, но продолжала следить за ним, пока он пересекал комнату, чтобы налить себе свежего кофе. Дрю отметил это с удовлетворением. Он хотел оставить ее на животном уровне. Но не обычной «морской звездой». Для этого существа, продукта высочайшей художественной утонченности, казалось, требовалось несколько большее, чем обычная роль шаркающего зомби.

Когда она начала садиться, Дрю поставил кружку и бросился к клону, взял ее за руку. Затем перекинул ее ноги через край платформы и помог подняться, закинув ее руку себе на плечи. Она была тяжелой, неуклюжей, но Дрю подвел ее к заляпанному диванчику. По пути женщина повернулась и принялась разглядывать его. Дрю в ответ улыбнулся:

– Привет, моя красавица, – прошептал он, гордый, будто отец или жених, который переносит свою невесту через порог.

* * *

Разыскивая в комоде какую-нибудь одежду, которую она могла бы надеть, хотя бы спортивные штаны с футболкой, Дрю наблюдал, как клон ползала на четвереньках по комнате. Она остановилась в изножье дивана и безмолвно уставилась на распятого на стене. Словно почувствовав ее, слепое существо застонало.

Дрю нахмурился и подумал, что, наверное, оставил клону слишком много интеллекта. Нельзя было допустить, чтобы она ползала по всей квартире, возможно, училась ходить. Вникала во что-то. Наверное, стоило дать ей снотворное, но Сол в любом случае заберет ее где-то через неделю, так что все это ненадолго.

Она стояла к нему спиной, обнаженная, с манящей темной расщелиной, высыхающие волосы рассыпались по спине. Господи Боже, чего он ждал? Ведь знал, что это неизбежно. Не мог же он смущаться своего желания? В конце концов, это не более чем обычная мастурбация, так?

Дрю отложил в сторону ее одежду, пересек комнату и опустился на колени позади клона. Начал поглаживать ее спину, такую гладкую. Ворковал, успокаивая, словно котенка. Она оглянулась, возможно, услышав звук расстегиваемой молнии. Дрю прижался к ней, и что-то похожее на одурманенную, неясную настороженность – не совсем тревогу – появилось в ее глазах, но он вел себя медленно, спокойно, не желая причинять ей вред, не навязываясь. Если бы она тоже нашла это приятным, Дрю был бы в восторге. Это стало бы доказательством еще большей его успешности.

Он не мог определить, что ощущала клонированная. Она не сопротивлялась, когда он, обхватив ее руками, прижал к диванной подушке,