Алина и Валькур, или Философский роман. Книга вторая - Маркиз де Сад

«Нет, сударь, она жива. Видите ли, я вынужден был похитить ребенка у моей супруги. Договорившись с кормилицей, я сообщил жене о смерти девочки, а сам ночью отвез ребенка в надежное место».

«Но чем в таком случае я могу вам помочь? Кому как не вам известно, что случилось с этой девочкой потом».

«Кормилица, возможно, меня обманула; я говорил ей о том, что мою дочь ожидает блестящее будущее; Клодин, быть может, захотелось осчастливить свою родную дочку, и она поменяла детей местами, так что я уехал к себе с крестьянским ребенком, а у кормилицы осталась моя Клер».

«Какие, однако, мерзости!»

«Что произошло далее с дочерью Клодин?»

Священник не растерялся. Зная, что Элизабет де Керней действительно умерла и была похоронена на приходском кладбище, он уверенно подтвердил смерть дочери Клодин (Софи). Священник, разумеется, ни словом не обмолвился о третьем ребенке, Клер де Бламон, так что президент остался в прежнем заблуждении: он полагает, что дочь Клодин Дюпюи умерла и, следовательно, он является отцом особы, называющей себя Софи».

Если дело дойдет до судебного процесса, то Вам, очевидно, придется признаться в том, что Софи — Ваша дочь, но тогда поднимется скандал, которого Вам хочется избежать. Леонора, ни в коей мере не заинтересованная в раскрытии истины, возможно, промолчит, и Вы выиграете процесс; однако Вы вообще не желаете начинать тяжбу, и правильно делаете, я также не советую Вам обращаться в суд. Похоже, Вам предстоит пожертвовать сердечными склонностями ради собственных интересов. Прошлой осенью я бы дал Вам совершенно иной совет, но к сожалению, обстоятельства для нас складываются неблагоприятно. Не будем, впрочем, смотреть на происходящее слишком пессимистично, быть может, наши приятели, пресытившись обществом Софи, отправят ее в какой-нибудь отдаленный монастырь. Не лучше ли нам, уверяю Вас, думать именно так, нежели предполагать бессмысленные и неправдоподобные жестокости? Бесцельные преступления кажутся мне настолько ужасными, что я отказываюсь верить в их существование, полагаю, общество наше не развратилось еще до такой степени. Навряд ли президент решится убить Софи, так что оставьте пустые страхи...

Президент, желавший убедиться в том, что он действительно совершил преступление, попросил священника открыть могилу Клер де Бламон. По его словам, гроб должен был оказаться пустым...

Священник, которому такой поворот событий явно пришелся не по душе, заявил, что раскапывать могилу излишне. Президент сам признался в подлоге, и вытаскивать на белый свет пустой гроб нелепо. Помимо прочего, де Бламон уже и так надругался над священными обрядами католической Церкви, поэтому президент не вправе настаивать на недостойной эксгумации, что лишь удвоило бы совершенный грех.

«К тому же, — добавил священник, — я не имею права разрывать могилы без соответствующей санкции архиепископа: согласитесь ли вы признаться ему в своем проступке? Сударь, поверьте мне на слово, лучше всего — забыть об этом происшествии; похищенное дитя находится в полном вашем распоряжении, и девочка, несомненно, ваша дочь».

«Еще один вопрос, — не унимался президент, желавший, видимо, заручиться твердыми доказательствами своего преступления, — где сейчас живет дочь Клодин Дюпюи?»

Священник повторил, что ребенок Клодин также умер, и в качестве доказательства предъявил президенту свидетельство о смерти Элизабет де Керней, похороненной под именем дочери Дюпюи. Как Вы то знаете из моих расследований, данное свидетельство было подделано хитрой кормилицей. Повторяю Вам еще раз, президент окончательно убедился в том, что Софи — его родная дочь, а все прочие сведения, распространившиеся в последнее время, суть не что иное, как россказни лакеев, основывающиеся исключительно на домыслах. Будь на месте де Бламона человек порядочный, он сгорел бы от стыда, вспомнив о тех побоях, которые он в пылу гнева нанес несчастной Софи, своей родной дочери; президент однако же сохранял полнейшее спокойствие... По всей видимости, он наводил справки лишь затем, чтобы наслаждаться уверенностью в совершении им преступления; удовлетворив свое любопытство, президент расстался со священником, причем физиономия его дышала злорадством, изобличавшем ее обладателя как отъявленного негодяя. Я поблагодарил святого отца за оказанные нам услуги. Он согласился со мной, когда я сказал, что долг священника в данном случае нарушен не был, ведь никто никого не обманул. Ранее о подлоге священник ничего не знал, а нашу тайну хранить обязался по собственному почину.

Так обстоят дела, сударыня; я бы не осмелился взять на себя ответственность советовать Вам оставить Софи на произвол судьбы: к несчастью, от природы я наделен слишком чувствительной душой. Но я прошу Вас не забывать о том, что Вам надо разобраться не только с этой симпатичной девушкой, но и с двумя родными дочерьми и супругом; если дело дойдет до процесса, то священника под присягой вынудят дать показания, которые определенно погубят Софи и возвратят Леонору в лоно Вашей семьи. Леонора, допустим, женщина предприимчивая, но хватит ли у нее сил в борьбе со свирепым отцом, готовым пожертвовать ради своих гнусных страстей любым человеком, даже Сенвилем. Я не сомневаюсь в том, что де Бламон с его развращенным воображением сразу же влюбится в Леонору, обреченную им на заклание с самой колыбели. Тяжбу Вы, безусловно, проиграете, и тогда Алина достанется Дольбуру, а от него Вашей дочери никогда освободиться не удастся, так как в ходе процесса выяснится, что Софи не является сестрой Алины; итак, выиграете Вы или проиграете, Вам все равно придется участвовать в скандальном процессе, который, уверяю Вас, привлечет к себе огромное внимание парижской публики. И ради кого? Ради девушки, не имеющей к Вам почти никакого отношения. Между прочим, Вы уже сделали для нее все, чего требует долг человеколюбия.

В некоторых прискорбных случаях, сударыня, сейчас Вы поймете, что сравнение мое предполагает наихудшие варианты, немыслимые жестокости... единственное, что остается... Так вот, в некоторых случаях мудрый пастух предпочитает потерять заблудшую овцу, нежели отправиться на ее поиски и погубить все стадо. Президент с Вами лукавит; воспользуйтесь сходным оружием. Вы обязаны ладить с де Бламоном; его присутствие и непристойные ласки вызывают у Вас отвращение — понимаю, но отказывать ему чрезвычайно опасно; следуйте Вашему первому плану: чем ближе Вы будете к де Бламону, тем скорее Вам удастся разоблачать его махинации, и таким способом Вам легче будет от него защититься. Но если Вы его от себя оттолкнете, вероломный президент удвоит энергию, а Вы будете пребывать в неведении относительно его намерений. Тем временем постарайтесь сделать так, чтобы судьба Алины решилась на собрании родственников. Родственникам Вы сообщите, почему именно Алина не может выйти замуж за Дольбура, а затем предложите им мою кандидатуру, если Вы, конечно, сохраняете ко мне прежние теплые