Усадьба Сфинкса - Константин Александрович Образцов

а не узкий лаз. Внезапно она почувствовало чей-то взгляд; ощущение было настолько отчетливым, что Алина стремительно обернулась, вскинув ружье, но вокруг нее по-прежнему были только мрак и пустота, наполненные запахом тления. Однако неприятное чувство того, что за ней наблюдают, не проходило, напротив, усилилось так, что Алине захотелось пальнуть из дробовика в темноту. Где-то наверху прогремел раскатистый взрыв: на этот раз он был такой силы, что дрогнул даже земляной пол под ногами, а по каменной кладке стен побежали, шурша, песчаные струйки.

Алина миновала то ли пролом, то ли просто широкий проем в толстой кирпичной стене, и увидела слева в нише ступени, уходящие вверх. Пролеты лестницы были очень крутыми, узкими, и вели от одной крошечной площадки к другой. Она повесила дробовик на плечо и стала карабкаться, как будто взбираясь по какому-то странному дымоходу или вентиляционной шахте. Наверху замерцал свет, а потом лестница вывела в просторную, почти пустую комнату с книжными стеллажами у стен. Из-за закрытой двери в стене напротив отчетливо потянуло гарью, а потом по стенам пронесся низкий, вибрирующий гул новых взрывов: одного и сразу другого. Неяркий свет проникал сверху, куда вела еще одна лестница, но уже другая – широкая, слегка закругляющаяся, с красивыми витыми перилами. Сердце забилось чаще. Ощущение присутствия, взгляда стало таким сильным, словно кто-то положил руку на плечо или взялся под локоть. Алина засунула фонарик в карман, сняла с плеча дробовик, поднялась по ступеням, укрытым пурпурной ковровой дорожкой, и замерла на пороге.

– Проходи, не стесняйся. Я тебя жду.

* * *

В залах и коридорах Усадьбы снова стало темно: сине-белый убийственный свет прожекторов погас, и тьма внутри была почти неотличима от аспидно-черного мрака ненастной ноябрьской ночи снаружи. Где-то рядом отрывисто ударили одиночные выстрелы, раз и другой. Я достал пистолет, и, держась возле стен, пошел на звук. Стреляли в Верхней гостиной. Едва я миновал Аудиторию, как мне навстречу стремительно метнулась тень. Я едва не выстрелил, но это оказался Скип. Он держал в руках длинную винтовку и крикнул мне на бегу:

– Быстро! Быстро! Быстро!

Со стороны Верхней гостиной раздался звук, как будто что-то с треском сломалось и разлетелось обломками по полу. Я побежал за Скипом; мы влетели в Библиотеку и вместе упали на пол под окном между двух стеллажей.

– Меняю позицию, – объяснил Скип.

Я обратил внимание на его оружие: это была автоматическая снайперская винтовка с пламегасителем и прицелом с лазерным дальномером.

– Кажется, у Графа собрался неплохой арсенал.

Скип усмехнулся.

– Это еще что, Архипу он выдал ручной пулемет и послал стеречь супостата на Нижней террасе, рядом со сфинксами. Правильно сделал, кстати. Оттуда группа пыталась зайти, Архип отогнал. Так-то полно всего, и гранат, и патронов, только бестолково: Граф попросил меня погасить им прожектора – ну я сделал, а приборов ночного видения у нас не оказалось. Один бинокль, и все. А вот у этих ребят с экипировкой отлично: у них и «ночники» есть, и дроны-разведчики с инфракрасными камерами. Я три штуки таких сбил, но их все равно полно еще, вдоль окон летают. Сквозь стены не видят, но без надобности лучше не высовываться. Если бы не моя Лиза, то хана вообще.

– Что с остальными?

– Людям лорда-камергера не повезло: нас атаковали раньше, чем они добрались до кухни, а мы – до казармы. Мальчишек они успели отправить в подвал, а сами приняли бой в гостиной. Автоматчика снайпер застрелил сразу. Тому, который в пальто, гранатой оторвало ногу, но он еще отстреливался с минуту, пока его второй не накрыли. Удача, что эти вдруг отошли и стали по спортзалу долбить из крупнокалиберного и забросали гранатами – вон, дымится там все до сих пор, – а потом группу туда послали. Почему, понятия не имею, там вроде наших нет никого. Мы успели вооружиться, а я их пулеметчика снял, когда он огнем себя обнаружил. В общем, кое-как отмахались пока.

Я хотел спросить что-то, но тут вдруг Скип произнес:

– От фонтана на два часа через три… два… один…

Голос был совершенно чужим, тоненьким и писклявым, как у ребенка. Скип быстро высунулся в окно, выстрелил и спрятался снова.

– Их второй снайпер менял позицию, – объяснил он как ни в чем не бывало. – Теперь один остался, но ничего, тоже найдем. Нет, без Лизы никак бы…

Я не стал спорить, а Скип посмотрел на меня с каким-то диковатым весельем, подмигнул и тем же детским голосом выкрикнул:

– Двое у лунных часов, три… два… один…

Скип выстрелил три раза подряд и успел нырнуть под окно прежде, чем несколько пуль, просвистев, пробили на полках книжные корешки.

– Надо и нам уже место менять, пристрелялись.

В этот момент от соседства во мраке Библиотеки со Скипом и его Лизой мне было не по себе более, чем от летящих в окно пуль.

– А где Граф? – спросил я.

– На первом этаже, в холле, прикрывает лестницы на случай атаки. Только от этого…

Он как будто прислушался, а потом внезапно вытаращился, вскочил, схватил меня и отшвырнул от окна.

– Беги!!!

Я успел заметить, как в оконном проеме мелькнула черная крылатая тень. Через мгновение, оглушенного и ослепленного взрывом, меня бросило на пол, а сверху обрушился, осыпав книгами, массивный стеллаж. Должно быть, я лишился чувств – на несколько минут или меньше, – и очнулся оттого, что задыхаюсь в сером, едком дыму. Рядом тлел томик Плутарха. Высвободиться из-под впечатавших меня в пол книжных полок вышло с трудом. Я огляделся: Библиотека пылала. Стеллажи были опрокинуты, по рассыпавшимся, изорванным книгам метался огонь. От окна осталась дыра, и яростный ветер, врываясь внутрь, ледяным дыханием сильнее раздувал уничтожающее Библиотеку пламя. Я в ужасе взглянул на часы – к счастью, они уцелели, и, хотя корпус из мореного дуба пересекала сверху вниз широкая трещина, внутри по-прежнему мерно качался маятник, а за покрытым сажей стеклом медленно ползли стрелки, отмеряя минуты до открытия крипты.

Я поискал глазами Скипа. Он полулежал среди разломанных стеллажей. Серая куртка на груди была залита кровью так, что полностью скрыла алую букву А. Нижнюю челюсть вырвало взрывом, на ее месте болтался длинный окровавленный лоскут языка, а из груди торчал пробивший ее насквозь толстый деревянный обломок.

Пошатываясь и откашливая копоть из легких, я кое-как добрел до лестницы, и в этот момент еще один взрыв прогремел в Верхней гостиной – в коридор вырвалось пламя и повалили клубы едкого дыма, – а потом сразу же еще один, наверху, видимо, на чердаке. Всюду