Влияние - Бентли Литтл

получала довольно приличные комиссионные. Параллельно я еще рисовала, но никогда ничего не продавала, так что мне требовался какой-то доход. Очевидно, что здесь никакой подходящей для меня работы не было, и я попросила сохранить для меня место агента, хотя вообще-то надеялась, что смогу бросить это занятие. Я и так уже работала из дома, так что работодателю было все равно. Так я переехала в Магдалену… и вот я здесь.

– И давно вы здесь?

– Пятый год.

– А как вы начали печь булочки?

– Не знаю. Я всегда пекла что-нибудь, готовила и все такое. Года два назад я стала делать из моей выпечки маленькие скульптурки. Экспериментировала с разными формами, давала их друзьям, и кто-то навел меня на мысль продавать их на рынке, и я стала продавать. Состояние я не заработала, но я плачу за торговую точку, а это дает мне возможность каждую неделю опробовать новые идеи. Я обычно пытаюсь найти какую-нибудь одну тему. Это так забавно. Расслабляет.

– И вы продолжаете писать картины?

– Да, конечно.

– Покажете мне что-нибудь?

Она отрицательно покачала головой, ее лицо вспыхнуло, и она отвернулась.

– Почему нет?

– Может быть, когда узнаю вас получше.

Джилл говорила, не переставая готовить, она перемешивала салат, сливала в дуршлаг макароны, наконец разложила обед на тарелки и поставила их на стол. Она была хорошим поваром, и Росс, сравнивая еду у Литы и теперь у Джилл, понял, чего он был лишен в детстве. «Домашняя еда» для него были сухие свиные отбивные, какие готовила мать, и пережаренный мясной рулет. Теперь он понимал, что существуют в мире домашние повара, способные создавать блюда, не уступающие ресторанным.

Джилл, как и Лита, была из таких.

Обед шел неторопливо, расслабленно, и хотя Джилл предложила открыть еще одну бутылку вина, Росс предпочел пить воду. Даже если дороги, ведущие назад на ранчо, были безлюдными и крепкими, хотя и грунтовыми, но он чувствовал себя настолько опьяненным, что даже после бокала вина мог оказаться в канаве, из которой ему было бы не выбраться.

У Джилл оказалась неплохая коллекция компакт-дисков, и он предполагал, что традиционный обед будет у них сопровождаться просмотром кино, но у нее были другие соображения на этот счет. Когда они закончили есть, она положила тарелки в раковину и сказала ему, что вымоет их попозже.

– Прогуляемся? – предложила она.

– Прогуляемся?

– Да, небольшая разминка после еды. Только не говорите мне, что вы не любите прогулки.

– Нет, прогулки я люблю, – поспешил сказать он, хотя и не мог вспомнить, когда в последний раз гулял после обеда. В Финиксе его кондоминиум соседствовал с неприглядным бизнес-кварталом, а дом Литы расположился в таком далеке, что, пока он выполнял свои повинности на ферме, ему и в голову не приходило прогуляться по окрестностям; впрочем, там и окрестностей-то никаких не было. – А тут есть где прогуливаться? – спросил он. – Я хочу сказать, мы тут вроде как на краю света.

– Я все время прогуливаюсь в город.

– Но это же не меньше мили!

– Да ладно. Ведь вы же не боитесь небольшой прогулки?

– Не боюсь, – сказал он, питая надежду, что они все же не пройдут весь путь до города. Такая прогулка вовсе не казалась ему «небольшой». Его вдруг посетило воспоминание из тех времен, когда он был маленьким и вся его жизнь проходила на ногах. В девять лет он участвовал в приключении под названием «поиск красивых камушков», и он помнил, как в одну из суббот проснулся рано, опередив родителей, которые собирались отправиться на поиски позже. Он прошел по улице с киркой в руке, заглядывая в соседские передние дворы – нет ли там чего-нибудь ископаемого или окаменевшего дерева. Он не нашел ничего, кроме нескольких чуть поблескивающих красноватых осколков, которые принял за яшму, но он приложил эти осколки к следующей партии камушков, и они в отполированном виде выглядели потом очень даже неплохо.

В те дни каждый набег на близлежащее пространство был приключением, и он теперь не мог вспомнить, когда прогулки потеряли для него привлекательность.

Наверное, когда у него появилась машина.

На улице было темно, и Джилл вернулась в дом, а через минуту появилась с фонариком, включила его, чтобы убедиться, что он работает.

– Ну, вот, – сказала она. – Идем.

Они пошли по узкой дорожке неспешным шагом. Она показала ему алые цветы, в изобилии растущие у обочины, а потом выключила фонарик, чтобы Росс увидел светлячков, облюбовавших берега канавы, и он подумал, что может понять любовь Джилл к прогулкам, может оценить ее находки. Впереди внизу лежала Магдалена, в свете огней казавшаяся больше, чем была на самом деле.

Они держались за руки, как школьники, и ему было хорошо. Она ему нравилась больше, чем кто-либо из тех, с кем он встречался в последние годы. Ему нравилось быть с ней, нравилось гулять с ней, и он порадовался, что они не остались в доме смотреть кино.

Через двадцать минут они уже были в городе; дорога, по которой они шли, перешла в главную улицу перед церковью. Они свернули направо, направляясь в центр. Джилл вздохнула.

– Не знаю, где мы теперь будем стричься, – сказала она.

Росс показал на салон.

– Но тут же есть…

– Вы, вероятно, не слышали.

– Не слышал что?

– Про Ксочи и Марию? Мать и дочь, которые владели парикмахерской? Они выиграли в лотерею.

Он не был уверен, говорит ли она в буквальном смысле или метафорически.

– В настоящей лотерее?

– Да. Они выиграли шесть миллионов долларов.

– Обалдеть!

– Они закрыли заведение и не собираются возвращаться. Так что мы лишились двух парикмахеров. – Она помахала рукой. – Вот такие дела.

Росс рассмеялся, проведя пятерней по своим слишком коротко подстриженным волосам.

– Мне ли не горевать.

Они не знали толком, куда идут, но перешли с одной стороны улицы на другую. Бар был открыт, но из него доносился шум, и они прошли мимо. Он пожалел, что в городке нет настоящего ресторана – чашка горячего кофе и теплый пирог сейчас бы ничуть не помешали, – но такового здесь не было, а потому она пошли в обратную сторону, в темноту пустыни к маленькому соцветью огней, среди которых располагался и дом Джилл.

Стало прохладно, и Росс пожалел, что не взял куртку, но вслух о своих огорчениях говорить не стал. Он и без того уже выставил себя не в лучшем свете. Она все еще держала его за руку, и на пути назад ее пальцы тихонько гладили его. Он вспомнил шоу Майкла Пейлина[34] – рассказ о его путешествии по