Октябрьская ярмарка - Ольга Николаевна Шивер

Входная дверь под силой ветра громко распахнулась, впуская в дачный домик холодный морозный воздух. В дверном проёме стоял невысокий крупный мужчина в чёрной кожаной дублёнке с пушистым воротником и шапке-ушанке, походивший на мохнатого колобка. В руках у него была большая коробка с фейерверками.

– Физкульт-привет! – проревел толстяк.

Глаза Кристины расширились от страха.

– Тим, да ты напугал её! Ревёшь как медведь! Отойди, дай пройду. – Из-за спины Тимона, протискиваясь в комнату, как пробка из бутылки шампанского, на кухню влетела молодая женщина в норковой шубке. – Привет! Ты, должно быть, Кристина? – широко улыбнулась она. – Витя нам столько о тебе рассказывал! Я Лиза, а этот увалень – Тима, – рассмеялась Лиза, скидывая занесённый снегом капюшон с головы и попутно расстёгивая петли на шубе.

Лицо Лизы казалось Кристине знакомым…

«Это же та девушка с видео!» – быстрой стрелой пронеслась мысль в сознании Кристины.

Конечно, Лиза повзрослела, её волосы теперь были выкрашены в ровный каштановый цвет и доходили почти до самых плеч, но это точно была она!

– Боже! О, нет! – замотала головой Лиза, указывая рукой в сторону гостиной. – Вы же обещали уничтожить все диски с этим позором! Тима!

– А что Тима? – стал оправдываться толстяк. – Это к Витьке все вопросы. Я тут вообще ни при чём – его дача.

Кристина непонимающе уставилась на гостей, а затем машинально скользнула взглядом по пальцам Лизы, пересчитав их. Все десять были на месте.

– Короче, не обращай внимания и вообще забудь, что ты это видела, – краснея, оправдывалась Лиза, прямо в обуви пробираясь к телевизору и пытаясь скорее извлечь диск из проигрывателя. – Мне нужно было собрать портфолио для кастинга в один фильм. Кастинг я тогда не прошла, но этот позор останется со мной навечно.

Наконец, Лизе удалось справиться с DVD-плеером и вытащить из него диск, который она тут же спрятала в сумку.

– Но как же… – тихо начала Кристина. – Это…

– Это мои первые актёрские опыты… – расхохоталась Лиза. – И последние. Витёк и Тимка любезно согласились мне тогда помочь. Кстати, режиссёр оценил игру Вити выше, чем мою, даже просил его контакты, но ты же знаешь Витю – он у нас товарищ стеснительный. Кстати, где он? Вить!

На ватных ногах Кристина медленно пошла в направлении открытой крышки люка, ведущего в подвал.

Приблизившись к самому краю проёма, девушка заглянула вниз, а затем, осторожно ступая по перекладинам деревянной лестницы, спустилась.

– Что это с ней? – озадаченно прошептала Лиза, обращаясь к Тимохе.

Тимоха пожал плечами и глубоко вздохнул, разводя руки в стороны.

В подвале пахло землёй и деревом. На длинном письменном столе с облупившимся лаковым покрытием, подсвеченные ультрафиолетовой лампой, в горшках росли несколько кустов дикой конопли.

Рядом со столом возвышался большой картонный короб с изображением бумажного китайского фонарика с надписью «Marryme!», около которого на животе лежал Виктор, его голова была развернута на сто восемьдесят градусов, а белёсые обожжённые глаза смотрели прямо на Кристину. Из кармана джинсов парня выпала маленькая бархатистая коробочка.

***

Приехавшая на вызов бригада скорой помощи была крайне удивлена: смеющаяся девушка с золотым кольцом на безымянном пальце лежала на сыром полу в обнимку с мёртвым мужчиной и напевала мелодию из знаменитого новогоднего фильма Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С лёгким паром!»

Черепашка

«Давай же, просто расслабься. Скоро всё закончится. Нужно успокоиться, постарайся пошевелиться. Это всё не реально, этого нет, это лишь в твоей голове».

Худой мужчина в высоком чёрном цилиндре, одетый в прямой чёрный фрак по моде XIX века, молча стоял у окна спиной к Антону и увлечённо созерцал залитый весенним солнцем двор студенческого общежития, находя открывавшуюся картину весьма занимательной. Незнакомец не издавал ни звука, но Антон чувствовал, что гость раздражён его присутствием в комнате. Острое ощущение, что если человек в цилиндре повернётся лицом к нему, то непременно случится нечто ужасное и непоправимое, заставило дыхание Антона участиться, а сердце стучать быстрее. Молчаливый гость одним своим присутствием внушал парню липкий холодный страх.

И всё же незнакомец в цилиндре не шёл ни в какое сравнение с тем, что притаилось за спинкой кровати: монстр злобно хихикал и вот-вот был готов наброситься…

– Эй, эй, Тоха!

Антон моргнул и снова ощутил способность двигаться, затем к нему вернулись и другие чувства. Сосед по студенческому общежитию Марк склонился над Антоном и тряс его за руку. На лице плечистого рыжего весельчака читались тревога и сосредоточенность.

Перепуганный Антон рывком сел на узкой кровати, старые пружины матраса отозвались усталым скрипом, ладони почувствовали насквозь пропитанную потом простыню.

– Да что тебе такое снилось? – в недоумении спросил Марк, сверля Антона пронзительным взглядом прищуренных глаз.

– Человек в цилиндре… – голос Антона осип и сорвался. Прокашлявшись, он сбивчиво продолжил: – Кошмар. Кошмар приснился. Не важно.

– Ты так стонал, что я не сразу даже понял, что к чему. Зашёл в комнату, смотрю, ты пыхтишь, как паровоз, и тихонько так завываешь. Я сначала вообще не врубился, подумал, что у тебя инсульт или миокард, или ещё что-то. Не сразу дотумкал, что ты спишь, – удивлённый Марк с воодушевлением делился увлекательной, на его взгляд, историей. – Трясу тебя, трясу, а ты всё никак не просыпаешься. Хотел уже коменду звать, и – хоп! – ты глаза открыл.

Антон всё ещё пытался восстановить сбившееся дыхание. Несмотря на то, что в комнате никого, кроме него и Марка, очевидно не было, парень всё ещё физически ощущал присутствие рядом человека в чёрном цилиндре и неизвестной твари, притаившейся за спинкой кровати. Страх отступал медленно, сменяясь отчётливым чувством реальности и безопасности.

В голове Антона заезженной пластинкой крутились всего два слова: сонный паралич. Всего два простых слова, чёртовых два слова, отравлявших своим существованием разум и жизнь Антона.

Первый раз он испытал это пугающее состояние, когда ему было всего семь лет. Антон навсегда запомнил ту ночь.

Всё случилось дома. Антон мирно спал и видел какой-то обыкновенный детский сон, как вдруг словно проснулся от случайного шороха. Мальчик попытался встать и не смог. В тот же момент холодный ужас заполнил сознание ребёнка, он хотел кричать, но не мог издать ни единого звука, его тело вдруг стало невероятной обузой, якорем, который мёртвым грузом недвижно лежал на детской кровати. Всем своим существом маленький Антон пытался высвободиться, но его усилия были тщетны. Погружаясь всё глубже в пучину бесконечного кошмара, мальчик метался внутри себя, не в силах вырваться на свободу. Единственным, что по-прежнему было ему подвластно, теперь оставались только