Агнец - Светлана Скиба

class="p1">Как же хочется есть. От этих мыслей мой желудок отзывается жалобным урчанием. Влад находит ягоды, похожие на клюкву, говорит, что, скорее всего, они съедобные. Скорее всего…

Но есть хочется так, что я запихиваю ягоды в рот и тут же морщусь от их горечи. Влад, прислонившийся к толстому стволу лиственницы, тоже морщится, плюется.

В отличие от меня комары его щадят; или для них я тоже агнец?

– Ты, наверное, меня ненавидишь, – говорю я ему. – Пока я не появилась в твоей жизни, у тебя не было проблем.

Он смеется и говорит, что я глупая. Возможно. Но если он, вернувшись в Москву, не захочет со мной общаться, я пойму. Честно.

Немного отдохнув, мы бредем дальше, хотя с каждым шагом сил становится все меньше. Тоненькая, едва заметная тропинка ведет нас через сосновый бор. Кто ее вытоптал? Охотники, зуи, туристы или люди из аймака тубал? Туристы отметаются сразу – эти места знают только посвященные. Я в этом убеждена. Посвященные или глупцы, ненадолго сбежавшие от охотников. За темнеющим ельником мы натыкаемся на жуткое урочище с остатками былого капища. Белые кости, черепа, копья, разрушенные сооружения из камней, поросших мхом. На каменных глыбах выцарапаны петроглифы: животные, люди, какие-то непонятные символы, похожие на древние руны.

Я буквально кожей ощущаю боль, которая здесь разливалась. Я не хочу на это смотреть, меня от всего этого воротит.

Узкая тропинка, по которой мы шли, обрывается на ручье, из которого мы пьем воду, и движется дальше. Свежий воздух, нагретый солнцем, едва просочившийся сквозь густые кроны деревьев, немного теплеет, и я снимаю худи. Влад говорит, чтобы я этого не делала, иначе меня сожрут комары, но я его не слушаю.

– Давай немного отдохнем. – Я заваливаюсь в густую траву, раскинув руки. Боль от моей ноги теперь расползлась по всему телу, и это невыносимо. Влад оказался прав (как всегда): как только я разделась, десант комаров тут же спикировал на мое и без них измученное тело. Я пытаюсь их прогнать, но тщетно: их слишком много и они голодны.

«Нам отсюда не выбраться», – думаю я.

«Не выбраться, не выбраться», – вторит мне слабая Инга.

Вдруг под моей левой ладонью что-то шевельнулось. Я приподнимаю голову и вижу серо-коричневую змею, ползущую сквозь невысокую траву. От нахлынувшего лавиной ужаса я на несколько мгновений впадаю в ступор.

«Змея! Это змея!» – кричит мой ошалевший разум. Я резко отдергиваю руку, но все еще продолжаю чувствовать ее сухое прохладное тело.

– Что случилось? – спрашивает Влад, замечая, что со мной происходит что-то неладное.

– Там была змея! – шепчу я, вскакивая на ноги. Меня всю колотит, трясет, глаза наполняются слезами. Запоздалая реакция.

Влад прижимает меня к себе, говорит, что все хорошо.

Слава богу, что змея не укусила.

* * *

Наступили сумерки – время теней. Лес шумел, переговариваясь тысячами голосов. С ним творилось что-то странное. Деревья, окружавшие нас, вдруг стали подрагивать, растворяться, как чернильные пятна, принимая жуткие очертания.

Чертовы комары совсем потеряли совесть. Прихлопнув одного кровососа, я испытываю злорадное удовлетворение.

Поднялся ветер. Надсадно заскрипели деревья, издавая почти человеческие стоны. Недалеко от нас послышался протяжный вой. Боже, только волков не хватало.

На темном небе вспыхнула молния, разделив его надвое. Воздух сотрясся от грома, и первые капли дождя упали нам на головы. Сразу стало холодно, зябко. Накинув на головы капюшоны (хотя какой от них прок, они ведь тряпочные), мы с Владом укрываемся под крупным деревом с густой кроной. Еще несколько секунд – и ледяные капли неистово застучали по толстой листве, частично долетая и до нас.

– Если нас не убьют зуи, мы умрем от голода и холода, – произносит моя слабая Инга вслух.

– Мы выберемся, обязательно выберемся. Обещаю, – говорит Влад, но его голос звучит как-то неуверенно.

Мы сооружаем матрац из мха и листьев, а одеяло – из листвы и пока еще сухого валежника. Содрогнувшись от очередного громового раската, я закапываюсь в нашу «постель». Мое тело бьет озноб, пустой живот, кажется, прилип к спине, распухшая нога горит, точно ее облили бензином и подожгли.

За весь день мы с Владом съели только горсть ягод и несколько полупропавших орехов. Радовало только то, что в лесу было много питьевой воды и нас еще не сожрали дикие звери.

Мне снова кажется, что на нас кто-то смотрит, я буквально кожей чувствую этот зловещий взгляд. Вдруг вспышка молнии на мгновение выхватывает из густой темноты чей-то силуэт – то ли человека, то ли зверя. Я вскрикиваю и посильнее прижимаюсь к Владу. А может, мне все это кажется? Я закрываю глаза и думаю: будь что будет. Если мне и суждено здесь умереть, то хотя бы в объятиях любимого человека. С этими мыслями я засыпаю.

В эту ночь мои сны коротки, обрывисты, нечетки, как старые диафильмы.

Просыпаюсь я от стука. Стука собственных зубов. Мне так холодно, что я не могу даже пошевелиться. Дождь уже подходит к концу, но лес продолжает шуметь, точно его колышут невидимые пальцы.

Рядом сидит Влад, отрешенно глядя в небо. Я тоже устремляю взгляд в небосвод, через который простирается величественный Млечный Путь. Бледная, частично прикрытая луна с каждым днем становится все обнаженней. Скоро она оголится полностью и нальется кровью.

– О чем ты думаешь? – спрашиваю я Влада.

Он вздрагивает, не ожидая услышать мой голос, и пожимает плечами.

– Да так, о разном. Когда я был маленький, то мечтал стать как Индиана Джонс: спасать мир от нечисти, разных мерзких тварей. Что ни день – то опасное приключение. Жизнь висит на волоске, и я такой сильный и храбрый всех побеждаю. – Он прихлопнул комара, размазав его по своей щеке. – Кто бы мог подумать, что у жизни такое своеобразное чувство юмора?

– Твое желание исполнилось, – без сарказма говорю я. – Ты почти как Индиана Джонс, даже лучше.

– Не совсем, – усмехается Влад кислой улыбкой, – я хотел спасать людей, стать героем.

– Ты и есть настоящий герой. Без тебя меня уже давно бы не было. – Я обнимаю его сзади, утыкаясь носом в его затылок. Он пахнет травой. Магической травой, от которой у меня сносит крышу.

– Давай спать. – Влад поворачивается ко мне и легонько касается моего лба губами. От его прикосновения у меня начинает кружиться голова.

– Ты вся горишь, – говорит он.

Я игнорирую его слова и, бесстыдно запрыгнув на него, жадно целую в губы.

– Ты вся горишь, – повторяет Влад, в его голосе слышна тревога. Я и сама понимаю, что заболеваю, в моем горле колючий ком, тело слабое, голова точно свинцовая.

– Тебе нужно отдохнуть, –