Агнец - Светлана Скиба

– Не бросай меня, – прошу я, держа его за руку.

– Я никуда не ухожу. – Влад устраивается рядом и закрывает глаза.

Тепло его тела согревает, успокаивает, и я ныряю в сон, точно в глубокую прорубь.

Когда я открываю глаза и не обнаруживаю Влада, меня тут же накрывает паника. Тысяча мыслей и жутких предположений охватывают мой и без того напуганный разум. Его схватили зуи и сейчас мучают, убивают. Но почему только его одного? Разве им не нужна я? А если он… нет, он не мог бросить меня… или все же…

Едва выбравшись из-под вороха листьев и валежника, я тут же вскрикиваю от боли в ноге. От этой боли у меня брызжут слезы, и я едва не падаю. Из-за комариных укусов мои веки распухли и ужасно зудят, голова точно набита ватой, горло першит, и мое жалобное «Влад, ты где?» еле слышно.

Ночной ливень сделал все вокруг влажным, рыхлым, и при каждом шаге мои ноги утопают в мягком податливом мхе и настиле из опавших сосновых иголок. Скорее всего, Влад где-то рядом, собирает ягоды или нашел орехи. Я знаю это, точнее верю.

Пробивающееся сквозь густые ветви солнце слегка нагрело воздух, и я уже не дрожу, как мелкая собачонка.

За густым ельником я замечаю шевеление, и мое сердце тут же падает в район пяток. Стараясь не шевелиться, я внимательно слежу за движущейся фигурой, показавшейся из зарослей. Слава богу, это Влад. Сидя на корточках у ручья, он пытается поймать мелкую рыбешку. На радостях, не разбирая дороги, я бегу к нему и тут же проваливаюсь в вязкую жижу.

– Влад! – кричу я осипшим голосом.

Он бросается мне на помощь и вытягивает из болотца, но моя кроссовка все же соскакивает с левой многострадальной ноги. Тогда он, распластавшись на мхе, погружает руку по локоть в тину и шарит в ней.

– Ее уже не найти, – говорю я. В этот момент Влад вытаскивает комок грязи, внутри которой моя кроссовка.

Расположившись у ручья, мы отдыхаем, отмываемся от едкой, воняющей тиной грязи. Влад делает еще несколько попыток поймать рыбу, серебристыми искрами копошащуюся в воде, но у него ничего не получается.

– У нас все равно нет огня, – говорю я.

– Я такой голодный, что съем ее живой, – отвечает он, и я понимаю, что это не шутка. Наверное, я тоже присоединилась бы к нему, от нескольких ягод, которые мы съели, нет никакого проку. Мне кажется, еще немного – и я упаду в голодный обморок.

Я вижу, что Влад тоже измотан, он осунулся, зарос щетиной, под его глазами пролегли тени, руки и шею покрыли красные пятна от укусов насекомых. Он идет впереди меня, слегка пошатываясь и время от времени собирая горькие ягоды, которые еще поддерживают в нас жизненные силы.

– Глянь. – Он показывает на раскидистое дерево с плодами, похожими на сливы.

Когда Влад вплотную приближается к дереву, почва под ним оседает и он проваливается под землю. Это ловчая яма для диких животных.

Самый сильный уже пойман, осталось дело за малым. Истощенное, покалеченное существо уже не представляет сложности.

И тут я слышу шум и отдаленные голоса. Зуи. Они нашли нас.

Оголтелые крики и издевательские улюлюканья становятся все отчетливее.

Наши преследователи даже не пытаются поймать нас с помощью хитрости и ловкости, они идут напролом. Они уверены в своих силах, уверены в этих местах, они знают, что мы не сможем сбежать. Я хватаю палку, на которую опиралась при ходьбе, и протягиваю Владу, но она слишком короткая, а голоса зуи все ближе. Тогда я бросаю никчемную палку и ищу другую, подлиннее.

– Бросай меня и беги! Спасайся! – кричит он, но я продолжаю рыскать в кустах, нащупывая разные прутья. Конечно, я его не брошу. Ни за что на свете.

Наконец-то мне удается найти длинный крепкий сук, и я спускаю его в яму. Влад хватается за него двумя руками и, упираясь ногами в стены ямы, потихоньку выбирается из ловушки.

Но уже поздно. Мы не успеваем сделать и шага, как нас атакуют зуи.

Меня кто-то обхватывает за ноги и резко дергает, я падаю на землю и пытаюсь ползти. Там, где находился Влад, все смешалось: рев, хруст, мельканье рук и ног. Меня тянут, трясут, сжимают пальцами горло, надавливая на трахею, кто-то сует пальцы мне в рот, и я кусаю их. Что-то острое упирается мне в спину, я почти ничего не вижу и ничего не чувствую, мне даже не сильно больно. Я словно выпадаю из реальности на какое-то время. Но затем на меня обрушивается какофония дико ревущих звуков. Меня переворачивают на спину, и я вижу перед собой напряженное, блестящее от пота лицо Яны. Она смотрит на меня без тени сострадания. Она тоже жаждет моей крови.

Зуи нервничают, суетятся, беспокойно задирая головы. Я тоже смотрю наверх. Сквозь густой шатер смыкающихся крон я вижу лишь небольшой кусочек неба, как узник в камере. Когда в моем небесном окошке появляется орлан-белохвост, я ахаю и зуи все до одного впадают в кататонию.

Он видит все, что творится вокруг, чем дышит Чулык, он знает о его страхах и его желаниях. Он – хозяин поднебесной.

Влад первым приходит в себя. Конфисковав у зуи увесистый нож, напоминающий мачете, он освобождает меня от веревок, которыми зуи успели оплести мое тело, и помогает подняться на ноги. Я подхожу к Яне и несколько секунд смотрю в ее подернутые молочной пеленой глаза. Предательница. На ее шее висит амулет Бажиру, мой амулет. Влад тоже подходит к Яне и смотрит на нее таким взглядом, словно хочет влепить ей пощечину; потом он подносит к ее шее нож и перерезает кожаный шнурок с амулетом.

36

– Ябы сейчас не отказался от бургера. Двойного, – говорит Влад.

– Издеваешься? – Я сглотнула голодную слюну.

Воздух в лесу свежий, влажный, густые кроны деревьев не дают распалившемуся солнцу прогреть его полностью. Сосны, кедры, лиственницы и другая растительность соткали плотный зеленый навес, но сверкающие снопы солнечных лучей все равно умудряются пробиться через него. Мы забредаем в такие густые заросли, что Владу приходится буквально прорубать нам дорогу ножом-мачете. Здесь деревья кряжистые, высокие, они протягивают к нам свои ветви, словно голодные попрошайки.

Моя нога отекла и покраснела, лодыжка ноет и постоянно отдает пульсирующей болью. Я стараюсь не думать о боли, чувство жажды и голода почти заглушают ее.

Теперь с амулетом Бажиру мы не похожи на двух слепых котят.