Октябрьская ярмарка - Ольга Николаевна Шивер

По телу Катьки разлилось тепло, голодный желудок заурчал, а из уголка губ стекла слюна. Катька была очень голодна.

– Это тебе, – пискнул голосок. В темноте Катька смогла различить очертания девочки лет семи. Она положила перед Катькой вкусно пахнущий яблоками пирог, завёрнутый в тряпку. – Мама скоро вернётся, я завтра к тебе приду. – Девчонка заволновалась, обернулась назад и убежала, хлопнув дверью.

Лучик света погас, и всё вокруг снова заволокла тьма…

Катька разомкнула слипшиеся веки. Белый потолок, капельница, на стуле рядом, несуразно скрючившись, спит Рома. Голова снова закружилась, и Катька опять провалилась в сон.

– Её зовут Диня. – Свет фонаря был направлен на лицо тряпичной куклы с глазами-пуговицами. – Я сама её на трудах в школе сшила для тебя, – гордо сообщила девчушка. – Тебе нравится?

Катька довольно закивала и вцепилась в мягкое тельце куклы. Кукла ей очень нравилась. Особенно яркие блестящие бусинки, которыми был расшит подол её платья. Так жаль, что, когда погаснет фонарик, их не будет видно…

– Катя, как ты себя чувствуешь? – Рома сидел у самого края кровати и с беспокойством вглядывался в лицо своей невесты. – Дышать не тяжело? – В его глазах мелькнул страх.

Тёмная комната исчезла, уступив место залитой светом палате частной клиники. Катя осторожно вздохнула, чтобы ещё раз прислушаться к своим ощущениям.

– Чувствую, будто у меня на груди гиря… – просипела она и вымученно улыбнулась.

– Дискомфорта при дыхании не ощущается? – спросила стоявшая рядом с Ромой женщина бальзаковского возраста с прищуренным внимательным взглядом, облачённая в светло-зелёный медицинский костюм.

– Немного… – ответила Катька, и её веки снова налились тяжёлым свинцом.

Луч света плясал – девочка хромала. Катька подползла ближе: ходить на двух ногах получалось плохо, спина до конца не разгибалась, но за долгое время пребывания здесь, в этом тёмном пространстве, она хорошо приспособилась перебираться на четвереньках.

– Здравствуй, сестрёнка! – Продолжая хромать, девочка подошла к Катьке. – Сегодня я без подарка, – грустно сказала она. – Мама узнала, что я к тебе хожу тайком, всыпала по первое число.

Катька испуганно заскулила. Неужели девочка больше никогда не придёт? Неужели это последний раз? Катьке стало так одиноко и страшно, что сердце замерло, а потом тёплая мокрая струя заскользила по её ляжкам и коленям, образовав лужицу на полу.

– Но я всё равно тебя не брошу, слышишь?! Я всё равно буду приходить, – заверила Катьку девочка, и по телу снова разлилось знакомое тепло.

Катька бросилась к девочке и обхватила руками её ноги, плача и дрожа.

– Когда я вырасту, я заберу тебя отсюда. Клянусь! – с горячностью выпалила девочка.

Потом она ушла. А Катька осталась ждать…

Несколько недель Катя провела в больнице. Всё это время ей снились жуткие сны про девочку и тёмную комнату. Сначала врачи списывали это на реакцию головного мозга на наркоз, потом на стресс после перенесённой операции, но и по приезде домой странные ночные видения не закончились. Катя больше не могла оставаться в темноте, вообще не терпела её. Засыпая в объятиях своего будущего мужа, она всё равно оставляла ночник включённым.

– Знаешь, я как-то видела передачу, – начала Катя, когда они с Ромой готовились ко сну, – где брали интервью у людей, которые… ну… изменились после трансплантации органов. Одна женщина, например, стала рисовать после того, как ей пересадили почку, хотя раньше ничем подобным не увлекалась. Потом выяснилось, что её донор был художником.

– Кать, вот зачем тебе это, а? – нахмурился Рома. – Всё хорошо, ты жива, орган прижился. Зачем тебе эти самокопания? Какая разница, кто был донором? Главное —результат. И он есть.

– Я хочу… Нет, не так, – мотнула головой Катя и исправилась: – Мне важно знать, кто был моим донором.

– Зачем? Что это изменит? – хмыкнул Рома: было заметно, что тема разговора ему неприятна.

– Что значит «что это изменит»? – округлила глаза Катя. – Мне всё время снится какая-то девочка, я не могу спать без света! А ты спрашиваешь – почему я хочу знать?

– Ты себя накручиваешь, – отмахнулся Рома. – Операция, перенос свадьбы, подготовка к ней, внезапная новость о ребёнке… Конечно, ты нервничаешь. Я сам нервничаю. Но это не повод так себя изводить. Тем более в твоём положении. – Он машинально взглянул на живот своей будущей жены. – Не о том ты сейчас думаешь.

Катя повернулась к Роме и взяла его за руку, сжав гораздо сильнее, чем следовало.

– Я не успокоюсь, пока не узнаю, кто был донором. Это клиника твоих друзей в конце концов!

– Господи, – закатил глаза Рома. – Хорошо. Если для тебя это так важно, я выясню.

– Пообещай, – прищурилась Катя.

– Обещаю, – сдался Рома. – Теперь мы можем лечь спать?

Катька скорчила рожицу и включила ночник, демонстративно повернувшись к Роме спиной.

Вечером следующего дня Рома пришёл с работы позже обычного. За ужином он был молчалив и к еде почти не притронулся, вопросов о доноре лёгких он тоже избегал, стараясь увести разговор в другое русло.

– Или ты сейчас же мне всё расскажешь, или никакой свадьбы не будет, – Катя резко прервала светскую беседу о выборе свадебного торта. – Ну! – Она требовательно посмотрела на Рому. – Ты узнал?

– Узнал, – нехотя признался Рома.

– И? Кем был мой донор? – Сердце Кати забилось чаще.

– Да девчонка из деревни, – скосил взгляд Рома. – Мать завуч, отца нет.

– Дальше, – прищурилась Катя: её не покидало чувство, что он что-то недоговаривает.

– Что дальше?

– От чего она умерла?

– Кать, я не хочу говорить тебе об этом. – Рома вдруг стал серьёзен и посмотрел ей в глаза. – Уверяю тебя, и ты тоже не хочешь этого знать. Я не стану тебе врать, но, прошу тебя, не лезь в это. Давай просто будем благодарны этой девчонке, ок?

– Говори.

– Кать…

– Мне нужно знать.

– Ладно… – Рома отставил тарелку в сторону и вышел из столовой, вскоре вернувшись с папкой бумаг в руках. – Ты уверена? – Прочитав на лице будущей супруги решимость, смягчившись, он произнёс: – Неважно, кем был донор и как он жил. Это просто орган, запчасть человеческого тела, если хочешь. Мы все люди, нам свойственно ошибаться. Никто не знает, в какой момент нас может подкосить. Физически или ментально. Иногда психические заболевания могут спать десятилетиями, но это не значит, что человек плохой. Он просто может быть болен и может сам не знать об этом.

Катя потянула папку из рук Ромы, но он сжал бумаги сильнее.

– Прежде чем открыть эту папку, вспомни: у тебя под сердцем наш ребёнок. Я не хочу, чтобы это отразилось… – начал Рома.