Комикс - Ксавье О. Холлоуэй

о чем я не думал, подозревают то, о чем я не подозревал. Самое странное, что они никому не верят. Вообще. Когда ты с ними разговариваешь, то постоянно должен что-то доказывать. Например, я почесал жопу, потому что она у меня зачесалась или потому что выказываю этим свое отношение? А я даже могу не заметить, что почесал жопу!

Обожаю старый добрый свинг-джаз – в нем даже самые грустные песни пронизаны заразительным и успокоительным позитивом. Как и старое кино. В сороковые годы прошлого века у режиссеров были яйца на то, чтобы даже в нуаре дать надежду. Гилда и Джонни обретают счастье в финале. Сейчас бы их в лучшем случае убили.

Фил Звездочет

Сторож, 77 лет

Иногда говорят, что любовь – это работа, что нужно работать над своим счастьем, бороться за него, добиваться его… Ну и там еще много таких сложносочиненных вариаций для оправдания нелюбви.

Я люблю свою жену со школы (я не рекордсмен, ведь она любит меня еще дольше). За все эти годы я ни разу не работал над своей любовью, чувствами, счастьем и что там у этих никчемных работяг по списку? Хм… Работать… Это как? За зарплату? От зари до зари? Это значит, у них там должны быть отпуска, отгулы, больничные, перекуры, обеденный перерыв, чертовы ролики с котиками и придурками во время рабочего дня? Идиоты. Какая это на хрен любовь?

Я думаю, что эти люди так жаждут любви, так несчастны без нее, что пытаются ее имитировать всеми возможными способами. А имитация требует усилий, борьбы, сражений, достижений и… гребаной работы, твою мать.

Я обожаю то, чем занимаюсь, и я не ощущаю усталости. У меня нет выгорания, я не понимаю, почему слово «работа» стало ругательным и почему оно стало негативным. Понедельник для меня ничем не отличается от субботы или среды.

Кладбищенский сторож – профессия ничем не хуже и не лучше любой другой, хотя она нравится мне больше любой другой. Я не хочу ничего объяснять и обосновывать – это бессмысленно. Когда начинаешь объяснять, то словно бы оправдываешься и пытаешься кого-то в чем-то убедить. Убеждать и спорить – самые бессмысленные занятия на свете.

Делать свое дело хорошо – мое самое большое наслаждение в жизни.

Виски я пью, конечно, но мне больше нравится ром. Ноги уже не так хорошо меня передвигают по земле, а алкоголь помогает не обращать на это внимания. Хотя мы с женой больше всего любим обычное хорошее вино. Каберне-совиньон – ягодно-смородиновый, немного тягучий, но не слишком старый… Старикам лучше пить молодое вино.

Внуков обожаем, но они выросли. В молодости у нас были собаки, коты, а сейчас опять собака – Джек. Ева сама предложила. Ну какая, к черту, польза от кошки кладбищенскому сторожу? Хотя чего греха таить, все-таки прикормили мы тут одного черного кота – назвали его Симон, и даже фамилию ему свою дали ради шутки.

Памятники, вроде как, от слова память… Но здесь, на кладбище, они как карточки в библиотеке. Не в память, а чтобы найти… Библиотеки вымерли – они уже сами кладбище. Никому не нужное кладбище никому не нужных идей. А кладбище – картотека никому не нужных воспоминаний.

Если ты любишь женщину, то ты знаешь всех женщин на свете, потому что других на свете нет.

Вырезки

Клиника Леди Годивы

Лина, дочь медиамагната Даниэла Дарка, собрала полный набор трагедий взросления: несчастная любовь, проблемы с родителями, побеги из дома, ранний брак и развод, тяжелые наркотики, попытки суицида.

Мать увлекалась психологией. Нанимала модных специалистов. Они находили у девушки сначала СДВГ, подростковые неврозы, заниженную самооценку, но в итоге ухватились за навязчивые идеи и биполярное расстройство. Нимфомания обнаружилась благодаря случайному появлению матери в кабинете знаменитого терапевта раньше времени.

У отца кончилось терпение, когда он нашел дочь на улице пьяную, почти голую, в компании бездомного. Достаточные периодические пожертвования и карт-бланш на любые, даже самые жесткие методики и препараты («Главное – полное выздоровление!»), позволили надолго запереть ее в клинике.

Деньги, молодость, красота и нимфомания сделали свое дело: Лина обрела королевское влияние, соблазнив почти всех врачей, сотрудников и пациентов. С ее одобрения не только выписывались премии и формировалось меню в столовой, но даже ставились диагнозы. Санитары прозвали ее Леди Годивой.

Несколько лет спустя, когда отец спился, а мать сбежала, Лину выписали. Отца она отправила в дорогой хоспис, а сама быстро вышла замуж за влиятельного старика. У клиники сменился владелец и название. Пару раз в год Лина Дарк получает там «поддерживающую либидо» терапию.

Подкаст с Отцом Марком

В сегодняшнем выпуске мы поговорим об одном из самых интересных и таинственных эпизодов Нового Завета – искушении Иисуса Христа в пустыне.

Джо Халлам: Отец Марк, вы когда-нибудь слышали о лжеантихристах?

Отец Марк: Занятно… Разве что сумасшедшие… Регулярно такие появляются в домах для душевнобольных.

ДХ: А ведь нет ничего сложного в том, чтобы стать лжеантихристом. Достаточно лишь не соблюдать заповеди. Собирай сторонников, наживайся на них. Почему тогда их нет?

ОМ: Тех, кто не соблюдает заповеди, к сожалению, много. А этот человек должен быть яркой и харизматичной личностью, чтобы за ним пошли.

ДХ: Но чтобы люди пошли за ним, он должен казаться хорошим. Кто в здравом уме пойдет за Сатаной в ад? Все хотят в рай! Получается, что Сатана не настолько популярен, чтобы от его популярности можно было получить какие-то дивиденды. Лжеантихристом быть глупо. И проблем можно поиметь.

ОМ: С законом?

ДХ: Ну-у, не только. Сторонники Иисуса не будут же сидеть сложа руки. Они ведь первые пойдут против Сатаны.

ОМ: А у Сатаны есть сторонники, как думаете?

ДХ: Зачем Сатане сторонники, когда столько войн происходило на религиозной почве? Одна резня в Варфоломеевскую ночь чего стоит. Сатана всегда один! И его боятся гораздо больше, чем Иисуса! Как нас запугивали на протяжении веков, месть Сатаны быстрее и изобретательней, чем непонятная геенна огненная черт-те когда.

ОМ: Но при этом Сатана вряд ли кому-то позволит отобрать хоть какую-то часть своей славы. К тому же никто не сможет его изобразить. Сатаной быть сложнее – он не должен скупиться на чудеса, на одаривание богатствами и подтверждение своего могущества.

ДХ: Ох, точно! Ведь