Новобранцы холодной войны - Ирина Владимировна Дегтярева

всматривался на экране ноутбука в каждую улочку и ее название, гадая, где погибла Зарифа, где отец принял бой с полицией, едва не стоивший ему жизни. Отец не слишком распространялся о деталях, только с трудом сообщил о смерти Зары в Мардине.

Судя по всему, Секо, общавшийся тогда с Горюновым, которого, разумеется, называл другим именем, как раз знал все эти детали. Но Мансур не вправе был выдавать свое родство. Хотя то, что его после смерти матери воспитывала Зарифа, наверное, можно было не скрывать. Это несложно проверить. Однако упоминание о ней, тем более в контексте истории с Мардином, могло вызвать у Секо нежелательные для Мансура ассоциации, он и так несколько раз говорил, что парень ему кого-то внешне напоминает. А тут вдруг может вспомнить.

Мансур считал, что дух Зарифы, парившей над Мардином, сохранил жизнь ему и его товарищам, жаль вот только не всем.

Удача Мансура иссякла в первые же дни после бесславного похода в Турцию… Он собирался съездить на ту базу, где его держали вначале, там планировал оставить закладку для Авдаляна — место они оговорили как раз перед поездкой Мансура во Францию. Тем более сейчас за ним уже никто не наблюдал.

Он хотел рассказать о своих догадках о попытках курдов ДСС выйти на контакт с влиятельными людьми в Эмиратах. Тем более что эти догадки обрели уже вполне конкретную форму — после вылазки в Мардин Секо напрямую сказал ему об этом. В ближайшие дни они должны поехать в Египет и там будут вести работу по подготовке встречи товарищей из Сирии с эмиратцами. Каким образом он собирается это осуществить, кто еще участвует в процесс и почему надо ехать именно в Египет, Секо распространяться не стал. Но Мансуру главное было известить Центр о своих перемещениях и получить контакт в Египте для быстрой связи.

Мансур обосновал свою поездку в прежний лагерь тем, что забыл там кое-какие вещи, но Секо ни о чем и не расспрашивал, даже дал машину, на которой Мансур добрался до места. Но в итоге закладку он сделать не успел. Только вышел из машины, как налетели турецкие F-16. Началась такая крепкая бомбежка, головы не поднять.

Камень, за который Мансур успел забежать, подняв пыль из-под берцов, закрывал лишь его голову. Это и спасло, потому что осколки на излете все-таки прилетели и посекли спину. Он ощущал боль как от осиных укусов, довольно чувствительную. Эти же осколки поцарапали джип Секо.

Мансур мгновенно решил ликвидировать закладку. Если, не дай бог, потеряет сознание, его начнут раздевать и найдут. Сразу, может, и не догадаются, для чего это, но в конечном счете сообразят. Он сжег. Воняло пластиком, а остатки от сожженного контейнера, сплавленные и обжигающие, сунул под камень. Контейнер был самодельный — из старой зажигалки.

— Не судьба, — он поглядел на оплавленный контейнер с сожалением.

Мансур чувствовал, что куртка промокла от крови на спине, но почему-то решил, что сможет вернуться на базу к Секо самостоятельно. И доехал. А уже выйти сил не было. Он закатил джип под навес с масксетью и начал сигналить в надежде, что Секо услышит или его люди из соседних жилищ.

Прибежал сам Секо. Сперва оценил вид покоцанной осколками машины и затем сунулся внутрь, открыв дверь, собираясь обложить Мансура ругательствами. От соседнего домика примчались еще двое. Когда Мансур выпал на руки Секо, подоспевшие парни помогли оттащить его в подземный госпиталь, благо на этой базе он был хорошим, и хирург оказался на месте. Он выковырял из Мансура мелкие осколки, которые на излете ушибли, но не сломали ребра, хотя болели кости как сломанные. Зашивал долго и сосредоточенно. Секо не выдержал и демократично, по-простому, заглянул в операционную:

— Он там жив?

— «Там» не знаю, — мрачно пошутил доктор. — А тут я смогу выиграть конкурс по вышиванию крестиком. Это ж надо было так попасть! Словно под дождем из осколков гулял.

Оглушенный обезболивающим, Мансур слышал их разговор и думал, что Центр придется извещать о поездке в Египет старым дедовским способом — отправить открытку на один из почтовых ящиков, адрес которого хранится в памяти. Иначе его пропажа прибавит седых волос и Александрову, и Горюнову.

* * *

Мансур вспомнил отца снова, когда увидел район Каира, в который они с Секо и еще двумя курдами прибыли. «Если ты не в районе Аль-Ясмин или Маади на юге Аль-Кахиры, — так Горюнов по-арабски называл столицу Египта, — то ты будешь осязать, обонять, короче говоря, пялиться на горы мусора, пробки из истошно гудящих машин, на ослов и коптов-свинопасов и отряхиваться от вечной пыли. А от свиней, я тебе скажу, запах еще тот».

Курды поселились в квартире, по счастью, не в районе мусорщиков — Маншият-Насир, но, когда зашли в квартиру в пятиэтажке с тесными комнатами и ветхой мебелью, сразу чуть не запнулись за пятилитровые пластиковые бутыли с запасенной водой, причем не питьевой.

С водой в этом районе перебои, как и во многих небогатых районах Каира. Мусора во дворе дома оказалось не так уж много, лишь разрозненные бумажки гоняло пыльным ветром. Даже несколько пальм росли под окном, хотя Каир не самый зеленый город мира, совсем не зеленый.

Сквозь пальмовые листья за окном проглядывали крыши соседних домов, а над ними висело желтое марево, характерное для Каира. Пыль и смог.

В квартире остались только Секо и Мансур, остальные уехали в другое место. В гражданской одежде Секо был и в Париже, но там — джинсы и рубашка, здесь же курд приоделся в деловой костюм, правда, без галстука.

Несмотря на более чем бедненькие условия проживания, посещали они с Секо солидные места. Встречались с разными людьми в конференц-залах отелей или при мечетях. Чаще всего ездили в отель «St. Regis Cairo» в трех километрах от площади Тахрир, но пару раз выбирались в Гизу в «Stay Inn Pyramids» с рестораном на террасе на крыше рядом с бассейном и с видом на пирамиды, возвышающиеся над городом.

Один раз переговоры затянулись и пришлось даже переночевать в отеле. Кто оплачивал конференц-зал и номера в отеле, Мансур уточнять не стал. Все же они лично с Секо не шиковали. И Секо, в лучших традициях курдского социализма, довольствовался малым, несмотря на свой немалый пост в руководстве службы безопасности РПК. Хорошо жило в Каире только руководство, причем не РПК, а курдов PYD [26].

Мансуру тоже пришлось облачиться в костюм, купленный в Каире. Несмотря на нешуточную жару, он был вынужден