Новобранцы холодной войны - Ирина Владимировна Дегтярева

В подтверждение его слов около здания полиции, мимо которого они проезжали, увидели стоящую за клумбой с цветами «Кобру» — бронемашину на высоких колесах и с пулеметом, спрятанным на крыше машины за бронещитком.

— Вот! — зло сказал Мансур, чувствуя, как кровь резко отлила от лица. — Не вертите головами. Надо сейчас подобрать остальных и мотать отсюда как можно быстрее. Напиши им и скинь геопозицию. Подождем здесь.

Мансур, сидевший за рулем, припарковал «Форд» в глухом переулке, спрятав его так, что с большой улицы он не заметен, видимость перекрывал бетонный заборчик с осколками стекла, рассыпанными поверху.

В этой самой машине с турецкими номерами, подогнанной специально для их группы к месту выхода с гор по одной из тайных троп, лежали два заряженных телефона с местными СИМ-картами. По ним две части группы и списывались, используя один из мессенджеров.

Через пятнадцать минут появился первый из троих курдов. Мансур заметил его в зеркале заднего вида. Следом в отдалении метров в триста шли еще двое.

— Запустите их и пусть ложатся на пол, — велел Мансур похожему на Бахрама курду, сидящему за его спиной, и на мгновение опустил глаза, чтобы повернуть ключ в замке зажигания.

Когда он поднял глаза, услышав обнадеживающее дрожащее тарахтение старого мотора, то увидел, как изменилась ситуация. В конце переулка появились еще люди. И Мансур по их походке, манере держаться сразу понял, что идут они за курдами. Пусть и не в форме, но точно полиция. И то, как держали руку поближе к кобуре скрытого ношения, выдавало их.

— Они привели хвост, — сказал Мансур таким спокойным тоном, что сидящие в салоне бойцы не сразу поняли, что происходит.

Первым порывом Мансура было вжать педаль газа в пол, но в следующий момент он прикинул, что шедший первым курд успеет заскочить в микроавтобус, и надо дать ему этот шанс. За остальных стоит побороться. Хотя, конечно, в тот момент еще можно было уехать без последствий, пока преследователи не смекнули, что курды идут к микроавтобусу.

Мансур вышел из машины, не глуша двигатель, словно разминая ноги. Он все-таки надеялся, что ошибся и шедшие порознь четверо мужчин, двое по одной стороне переулка, двое по другой, случайные пешеходы.

«Пешеходы» заметили, что он смотрит в их сторону. Нервы сдали. Они что-то крикнули шедшим перед ними двум курдам, те обернулись, отбежали ближе к забору и стали доставать пистолеты.

Тот, который шел первым, тоже вознамерился было занять позицию, чтобы отстреливаться, но Мансур крикнул ему:

— К машине!

Пытался то же самое кричать и двум другим, но те уже начали перестрелку с полицейскими, грохот стоял в переулке невообразимый. Курды вошли в раж и не слышали его воззваний.

Мансур стал стрелять, стараясь отогнать полицейских за угол крайнего в переулке дома, не позволяя им прицельно бить по его товарищам, но в то же время стараясь не попасть в них. Он охрип, пока кричал, чтобы отходили к машине. Наконец один из курдов неуверенно попятился и тут же получил пулю в живот. Скорчившись, он катался по мостовой довольно далеко от микроавтобуса — до него не добежать, а уж он-то и подавно не сможет. Когда второго ранили в ногу, Мансур принял нелегкое решение — надо спасать остальных и спасаться самому, потому он вскочил на водительское сиденье, и началась погоня.

Сперва было показалось, что преследования не будет, — полицейские ведь зашли в переулок пешком. Однако на первом же повороте сзади прилепилась полицейская машина. К счастью, не та самая «Кобра». Мансур подозревал, что при любом раскладе бронемашина останется охранять полицейский участок, ведь их группу могут принять за отвлекающую внимание от основной, которая и произведет нападение на здание полиции, чтобы захватить оружие и документацию — архивы. В них может содержаться информация о завербованных турецкой полицией курдах.

Дальше Мансур отключил мысли об оставшихся в переулке товарищах, надо было думать о живых. В голове крутились аяты из суры «Аль-Фатиха», и он не заметил, что произносит их вслух:

— Только Тебе мы поклоняемся, и только Тебя мы просим о помощи! Веди нас по прямому пути!

* * *

— Этот Хафиз шальной, — сказал о Мансуре курд, похожий на Бахрама, когда Секо стал расспрашивать, как они спаслись. По информации, пришедшей чуть позже от курдской агентуры, в город нагнали столько полиции, что удивительно, как старенький «форд» не просто проскочил мимо всех постов, но и смог уйти от преследователей на более мощной машине. — Если бы не Мансур, нам бы не спастись. Он сначала отстреливался, как ковбой, встав на колено. Пули вокруг него свистели, а он как заговоренный — все мимо. Затем вел машину, как на автогонках, выкрикивая по-арабски аяты Корана. Я думал, что машину разорвет на части при таких резких поворотах. Но видимо, его сам Аллах вел. Он мне напомнил фидаина [25].

Мансур варил кофе на маленькой плитке в доме Секо и пытался совладать с раздражением. Ему бы уже успокоиться, тем более что испытание, которое организовал для него не без умысла Секо, позади. Вышел он из него успешно, а главное, живым — с группой курдов еле унес ноги из Турции.

Как перешли границу, уходя от погони, Мансур даже не заметил. Потеряли двух бойцов в бою с полицейским спецназом, преследовавшим их. Сейчас раненого парня наверняка пытают в полиции. Другого, убитого, бросили. До сих пор запах крови преследовал Мансура. Он уже помылся два раза в душе, но никак не мог избавиться от этого неистребимого духа.

Вот и сейчас он снял с огня джезву и понюхал ладони. С досадой тряхнули ими, словно пытаясь сбросить ненавистный запах.

Он хорошо помнил облавы, в которые попадали курды подполья РПК в Стамбуле. Погоня на машинах среди ночи, оглушительные в салоне машины выстрелы из пистолета матери. Осколки от заднего стекла автомобиля за шиворотом, просверки рассекающих темноту пуль полиции, стреляющей из «джаников». Все это несколько лет казалось Мансуру подзабытым сном с приключенческим сюжетом. После такой погони отсиживались за городом в схронах, оборудованных в глухих районах. Зализывали раны, хоронили убитых. И такое случалось…

— Откуда ты так хорошо знаешь Мардин? — с подозрением спросил Секо, наблюдая, как он варит кофе.

— Прежде чем куда-нибудь ехать, я имею обыкновение изучать карту.

Не стал бы Мансур объяснять ему, что, сидя в заснеженной Москве в своей комнате с видом на заледенелую сосну за окном, он