Фонарщица - Кристал Джей Белл

Я хмурюсь, пытаясь понять, все ли правильно расслышала:

– Простите?

– Уж вы-то должны понимать, госпожа Бирн. – Он прищуривается. – Вы проходите через это каждую ночь. Словно кто-то наблюдает за вами, верно? Выжидает. Играется с вашими мыслями.

Меня пробирает озноб, и я потираю руки:

– Воображению только дай волю, мистер Лэндон. Я как могу стараюсь ему не поддаваться.

Он усмехается, снимая очки, вытирает их о фартук и снова надевает, линзы увеличивают его яркие карие глаза.

– Когда вы звоните в колокол, вы не просто констеблей оповещаете, что начали смену. Это сигнал всем нам, что надо быть настороже. Разойтись по домам, пока не поздно, пока он не начал охоту. Во всяком случае, тем из нас, кто знает, что к чему.

Я хмурюсь еще сильнее. Не знала, что мистер Лэндон пополнил группу уорблерских сумасбродов.

– Пока кто не начал охоту?

– Этого я сказать не могу. Я ведь еще здесь. – Он не моргнув глазом закрывает блокнот. – Но за годы пропало столько человек. Прискорбно, что это случилось с такой хорошей девушкой, как Молли.

Мне не нравится фатализм в его голосе.

– Может, ее еще найдут.

– Я давно владею этим магазином. Ни разу еще никого нашли. Во всяком случае, живым. – Он говорит правду, но я не хочу с этим мириться. – Нельзя объяснить все, что творится в тумане, невнимательностью и бегством куда подальше. Будь осторожна. Мы знаем, какое нужно мужество, чтобы делать то, что ты делаешь.

Похвала после того, что случилось с Молли, кажется неуместной. Незаслуженной. Но я никак не могу сдержать довольный румянец, жгущий мне щеки. Одарив старика благодарной улыбкой, я выхожу из магазина, глубоко вдыхаю свежий воздух и погружаюсь в звуки пристани. Хлопанье парусины, плеск весел, цокот копыт по мостовой. Повернув за угол, я налетаю на кого-то, охнув от неожиданности.

Сюзанна поднимает на меня большие карие глаза. Ее удивление сменяется гневной гримасой. Сейчас с ней просто невозможно общаться.

Я напоминаю себе, что она только что лишилась подруги. Она совсем одна. Я вздыхаю и морщусь.

– Сожалею насчет Молли. Есть какие-нибудь новости?

– Нет, спасибо большое. – Ее голос когтит воздух между нами.

– Прошу прощения?

– Моя лучшая подруга пропала без вести по твоей халатности.

Мне и так потрепал нервы Леонард, а теперь, когда я понимаю, как быстро расползлись сплетни, у меня волосы встают дыбом. Я вовсе не так снисходительна, как Пру.

– Ходить по магазинам – довольно странное занятие, когда пропала твоя лучшая подруга.

Ее глаза вспыхивают, а тонкую шею заливает краска. На секунду я жалею о своих резких словах. Затем она вздергивает подбородок и презрительно окидывает меня взглядом с головы до ног:

– Нет, ты не халатная. Ты беспечная. С Гидеоном в кармане зачем тебе о чем-то беспокоиться? Удобно, наверное.

У меня пересыхает во рту, словно ее намек бьет меня гигантским кулаком под дых. Я едва сдерживаюсь, чтобы не закашляться. Сюзанна, по всей вероятности, совсем ошалела из-за потери подруги. Она злится, потому что, как и я, прекрасно понимает, что ничего не может поделать. Однако обвинять меня в связи с Гидеоном – это уже чересчур. Но только я собираюсь ей возразить, как она подходит ко мне так близко, что мне хочется отстраниться.

– Будь вы одни, у вас бы давно забрали дом. Вы с Пруденс и матерью оказались бы на улице. Ни с кем другим не стали бы так церемониться.

Невежество Сюзанны может однажды выйти ей боком.

– Ты очень ошибаешься. Со мной никто никогда не церемонился. И никто не может взять и забрать наш дом. Это дом моих родителей.

Сюзанна фыркает, качая головой, и смотрит на меня с жалостью:

– Хочешь поиграть в верю не верю? Хорошо, сделаем вид, что нет ничего такого в том, что Гидеон владеет домом, в котором ты живешь. Или в том, что он вступился за тебя на заседании совета. Отец мне все рассказал.

У меня отпадает челюсть. Не всем везет всегда иметь заступника на своей стороне. Позади меня раздаются шаги, а я лихорадочно соображаю, пытаясь разобраться в этой новой информации. Недобрая улыбка Сюзанны моментально смягчается.

– Добрый день, сэр.

– Теперь добрый.

Она не замечает, как я напрягаюсь; все ее внимание сосредоточено на Леонарде, который подошел ко мне почти вплотную. Снова. Я стискиваю зубы и ухожу, не сказав ни слова. Мне не следовало оставлять Сюзанну с ним наедине, но с каждым шагом я двигаюсь все быстрее и вскоре уже бегу. Когда их игривый смех затихает вдали, у меня начинает щипать в глазах. Гидеон владеет нашим домом?

Мне становится тесно. Голубое небо, простирающееся до крайних пределов моего окоема, давит на меня, а брусчатка, река и леса тянутся вверх, зажимая меня между собой. Я останавливаюсь, закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Выплесни это, вытри слезы. Я снова открываю глаза и смотрю на яркое небо, и все так, как и должно быть. Мне нужно домой. Поесть чего-нибудь. Я сворачиваю с главной улицы, направляясь вдоль оживленной верфи. Руби, отдыхавшая перед бондарной мастерской, при виде меня спешит по дороге. Быстро похлопывая ее, я шепчу ей слова утешения, как будто она и вправду может меня понять. Она не возражает.

Только когда я дохожу до конца улицы и вижу Пру в голубом платье перед мастерской Гидеона, держащую его за руку, мне кажется, что я действительно могу выйти из себя. Дрожь возникает в глубине моих костей, расходясь кругами, как от камня, брошенного в воду, все дальше и дальше. Я сжимаю пальцы в кулаки, чтобы унять дрожь, и сердце колотится так громко, что удивительно, как эта парочка не слышит меня через улицу.

Затем Гидеон бросает взгляд поверх Пру на меня. Крючок натягивается. Наши глаза встречаются, и память отбрасывает меня на два года назад…

…Кубарем. Ветер дует через реку с силой паровоза и валит меня со стремянкой на обледенелую мостовую. У меня болит спина, и сквозь порванную перчатку видна ссадина. Я смотрю вверх сквозь слезы, щурясь от резкого ветра. Фонарь не погас, несмотря на мое внезапное падение. Ветер захлопнул за мной дверцу. Зубы у меня стучат, а ладони горят, когда я пытаюсь встать. Внезапно кто-то берет меня под руку и поднимает. Ветер ревет, как огромное чудовище, и тянет меня в одну сторону, а этот человек – в другую. Затем тяжба резко прекращается. Вокруг тепло и светло. Дверь захлопывается. Стоны ветра доносятся сквозь стены мастерской.

Заперев дверь, Гидеон поворачивается ко мне:

– Ну и