Фонарщица - Кристал Джей Белл

– Откуда тебе знать, что фонари погасли через несколько часов? – не унимается он.

Я невольно бросаю на него злобный взгляд. Мне надоела эта завуалированная головомойка.

– Тогда как раз поднялся ветер. Поэтому я в первую очередь и пошла проверять фонари.

Медные пуговицы Генри поблескивают в свете моего огонька. Где-то неподалеку хлопает дверь. По булыжной мостовой скрипят и громыхают колеса фургона. Все возвращаются домой. Генри скрещивает руки на груди и смотрит на меня с таким видом, что я снова чувствую себя маленькой. Мне сразу становится стыдно, и я злюсь.

– Бенджамин заметил, что фонари не горят, перед тем как вернулся в таверну около семи.

Бенджамин. Городской пропойца. Просто чудо, что этот человек до сих пор не пополнил число пропавших без вести в Уорблере, свалившись в реку по пьяни. Я даже не пытаюсь скрыть усмешку.

– У Бенджамина, Генри, по венам давно вместо крови бежит алкоголь. Вам не хуже меня известно, что на него нельзя полагаться. Вы действительно верите, будто он заметил, что фонари не горели?

– Учитывая, что только от него я и узнал о сдохших фонарях? Да, – чуть не выкрикивает он, и я невольно вздрагиваю.

Он загнал меня в угол. Мне некуда идти, кроме как наверх. Я карабкаюсь по стремянке, подальше от его обвинений, чтобы подрезать фитиль. Уважение, которое я внушала когда-то Генри, сократилось настолько, что он верит слову пьяницы больше, чем моему. К тому же пьяницы похабного.

Вдруг у меня возникает мерзкая догадка, и мои глаза округляются.

– А что, если это Бенджамин?

– В каком смысле?

– Его обходит стороной любая женщина в Уорблере. Он с любой из нас ведет себя развязно, когда переберет, то есть почти всегда, а мер никто не принимает.

Я знаю, что не стоит провоцировать Генри, особенно в таком состоянии, но это вырывается само собой.

– Кто может сказать, что он не обидел Молли в пьяном припадке? – Я крепче сжимаю стремянку и чем больше прокручиваю в уме этот домысел, тем более разумным он мне кажется. – Он бы об этом и не вспомнил, поэтому, конечно, ничего бы не сказал вам.

– Он еще ни разу никого не обидел.

– Это не значит, что мы должны мириться с его поведением, – бормочу я. Меня передергивает при мысли о том, как он причмокивает губами, пялясь на молоденьких уорблерских девушек. Молли. Пру.

– Вы с Сюзанной сошлись в показаниях, во сколько видели его в Зеленом. Дэвид подтвердил время, когда видел его в таверне. Ты видела его на улице сегодня утром. К тому же, по моему опыту, – Генри упирает руки в боки, – люди в пьяном виде неуклюжи. Если бы он напал на Молли, мы бы ее уже нашли. Ты бы лучше тратила время на обслуживание фонарей, чем на глупые домыслы.

Рука у меня так сильно дрожит, что я никак не зажгу фонарь. Моя репутация превратилась в фитиль, охваченный жадным пламенем. Скоро все, ради чего я работала, сгорит дотла.

Я закрываю дверцу и спускаюсь обратно, закидывая сумку на плечо и рывком убирая стремянку. Генри следует за мной до следующего фонаря. Туман уже окутывает меня до колен, посмеиваясь надо мной, показывая констеблю, насколько плохо я справляюсь со своей работой. Не укладываюсь по времени.

Я знаю, что не смотреть на Генри – это трусость, но просто не могу сейчас видеть его разочарование. Мне нужно чем-то занять себя. Продолжать двигаться. Поставить стремянку, подняться, открыть, вычистить, подрезать, зажечь. Идти дальше.

Мой голос дрожит, когда я наконец набираюсь смелости заговорить.

– Я не хотела ничего плохого, когда умолчала о негоревших фонарях.

– Это часть твоей работы.

– Я знала, что вы это слишком раздуете. Что вы сейчас и делаете. Уделять лишнее внимание тому, что не имеет никакого отношения к текущей проблеме, – это пустая трата вашего времени и ресурсов Уорблера.

– Ты констебль?

– Нет.

– Тогда откуда тебе знать, что важно, а что неважно для расследования?

– Она кричала! – Я оборачиваюсь, вскидывая руки, взмахивая своим фонарем. – Это доказывает, что на нее кто-то напал. А не то, что она заблудилась в тумане из-за моих фонарей.

Я задыхаюсь, но не жалею, что повысила голос. Я борюсь за себя. Больше некому.

– Тебе ли не знать, как туман мутит голову. – Генри понижает голос, словно боится, что туман нас подслушает. – Сама ведь говорила утром. Крик прозвучал рядом, но кричать могли и за несколько кварталов, как тебе известно. Кто-нибудь мог прикрутить фонари, чтобы никто не увидел, как они схватят Молли. Если бы ты мне сказала, где нет света, я мог бы сразу начать там искать. Найти какие-нибудь улики. Тебе это на ум не приходило?

У меня горит лицо от его менторского тона. Но его слова бьют не в бровь, а в глаз. Потому что он прав: мне это на ум не приходило.

– Хочешь, чтобы тебя уважали как фонарщицу? Тогда уважай других настолько, чтобы они тоже могли выполнять свою работу. Я ожидал от тебя большего.

Стыд заставляет меня впериться взглядом в туман, который стелется под нами, обвиваясь вокруг ног, точно змея. Мне нечего возразить. Генри прав.

– Я приношу свои извинения, Генри. Я должна была предупредить вас.

– Есть вероятность, что теперь тебя снимут с должности.

У меня внутри все обрывается. Я отрываю взгляд от непрестанно клубящегося тумана и смотрю в лицо Генри.

– В каком смысле?

– Из-за твоих действий вопрос о твоей дальнейшей работе фонарщицей был вынесен на рассмотрение городского совета на завтрашнее утро. – Генри пожимает плечами. – Я должен был доложить. Нам надо быть уверенными, что все в нашем сообществе живут по закону, и когда на карту поставлена безопасность наших жителей, мы не можем допустить, чтобы кто-то пренебрегал своими обязанностями. Фонарщику положено освещать улицы Уорблера и служить дозорным во время смены, докладывая обо всем подозрительном соответствующим органам. Мне.

Очертания Генри расплываются. Я не могу отдышаться, волна жара разливается по коже. Этого не может быть. Я всю себя посвятила тому, чтобы стать фонарщицей. Это касается не только меня, но и моей семьи. Без этого… Пока паника окончательно не овладела мной, я несколько раз вдыхаю через нос и выдыхаю ртом. Головокружение проходит, и я делаю шаг к Генри.

– Если я лишусь своей должности, как, по-вашему, будет выживать моя семья? Это все, что у нас есть.

Он стоит как стоял.

– Я допустила всего одну ошибку, Генри. Одну. Если бы это был кто-то другой, вы бы так не поступили.

В его глазах жесткий блеск. Я позволила себе лишнее.

– Пропала