Тайны старого дома - Ульяна Каршева

порадовалась, что сумеет нормально выспаться: спать с ребёнком — это постоянно чувствовать каждое его движение… Она вдруг вспомнила, как резались зубки у Анюты, и улыбнулась: было беспокойно за дочь, но и страшно из-за бывшего мужа, который злился так, словно Анюта кричала во весь голос, хотя она только хныкала и ныла… Не желая, чтобы бывший приснился из-за того, что она вспомнила его перед сном, Нина начала строить планы на завтрашний день и постепенно задремала, а там и уснула.

Глава 8

Дети уже спали. Свет-то, пока возилась с посудой, она оставила только в прихожей, при кухоньке. Управившись с вечерними делами, напомнив себе, что завтра рабочий день, она огляделась, всё ли сделала, и подошла к дивану. С сегодняшнего вечера Санька снова переехал на свою кушетку, и Нина порадовалась, что сумеет нормально выспаться: спать с ребёнком — это постоянно чувствовать каждое его движение… Она вдруг вспомнила, как резались зубки у Анюты, и улыбнулась: было беспокойно за дочь, но страшно из-за бывшего мужа, который злился так, словно Анюта кричала во весь голос. А ведь она только хныкала и ныла…

Она поправила одеяло на дочке, улыбаясь котёнку, который вытянулся вдоль тела девочки. Затем посмотрела, как спит Санька и его махонький «охранник». Ничего себе так устроился кошачий детёныш — шерстяным шарфиком вокруг тонкой Санькиной шеи.

Не желая, чтобы бывший приснился из-за того, что она вспомнила его перед сном, Нина начала строить планы на завтрашний день и постепенно задремала, а там и уснула.

Запретный плод сладок.

Может, в случае Нины это изречение объяснялось иначе. Но с тех секунд, которые затикали с полуночи, слова о запретном плоде постоянно мелькали в её памяти. Или раскачивались, как жестяной колокольчик, который не может звенеть из-за трещины в корпусе, а потому отделывается лишь суховатым постукиванием.

Запретный плод сладок — первое, что вспомнилось, когда Нина проснулась во тьме, глухой из-за покрывал на окне, из-за забытого на обеденном столе ночника, не включённого в розетку. Она лежала на диване, смотрела вперёд — туда, где, помнила, находилось глухо занавешенное окно. И время от времени вздрагивала от сильного желания встать, подойти к окну и самую чуточку отодвинуть край покрывала.

Никогда не верила в чудеса. Всегда считала себя прагматичной реалисткой.

Но чудеса пришли к ней сами. С плохим.

А ей всё равно хочется встать у стены и отогнуть краешек импровизированной шторы. И заглянуть в глаза той, что несколько лет назад умерла. Но не нашла покоя.

Запретный плод сладок…

И снова сна ни в одном глазу.

И понимание, что к окну гонит не любопытство, а что-то другое. Более серьёзное.

Запретный плод тянул к себе — краем глаза подсмотреть, что там, за покрывалом.

Она села на кровати… Какого чёрта. За окном призраки. Смотрит ли на них прямо сейчас мальчик Денис, живущий в комнате напротив? Она представила, как он просыпается среди ночи и смотрит в окно, к которому подходить нельзя, потому что нельзя тревожить маму с больным сердцем.

Да и что бы смог сделать мальчик, подойдя к окну?

Дети и старики — самые уязвимые. Так сказала Марья Егоровна. А… что будет, если призраки позовут её? Нину?

Но ведь по рассказам тех, кто с ними столкнулся (не зная, что они призраки), зовут только детей и стариков… Почему, кстати? На зов к обычным взрослым у призраков силёнок не хватает? А дети и старики даже не понимают, что их зовут. Просто знают, что надо куда-то идти. Подсознательно?

Нина вдохнула. Медленно, всё ещё сомневаясь. А если призрак Матрёны напугает её? Заставит кричать?

За детей боязно.

Мало — проснутся. Так ещё и испугаются.

Скользнула несколько шагов до окна. Подняла руку к «шторе». Поколебалась, опустила… Старуха, наверное, ушла, устав ждать… А призраки устают?

Как с обрыва над речкой: прыгнуть? Не стоит?

Не давая себе времени снова запутаться в тягучем «да или нет», Нина быстро отогнула край покрывала и уставилась в просвет… Глубоко тёмный просвет.

Призрак висел в шаге от окна. Других смутных теней вокруг не наблюдалось.

Нина не сказала, не прошептала — губами чётко изобразила: «Что тебе нужно?»

Призрак шатнулся к окну.

Не шарахнулась она от него только потому, что призрачная ладонь опять влепилась в окно, косвенно напоминая: эту преграду призраку не одолеть.

На этот раз ладонь от стекла отлепилась почти сразу.

Нина неуверенно решила, что дальнейшее произойдёт по сценарию вчерашней ночи. Но… Отплыть от окна старуха отплыла, однако оцепенела напротив, а затем внезапно… поманила к себе Нину. Обычный человеческий жест призрака напугал: Нина немедленно разжала пальцы, отпуская край «шторы». А потом спохватилась и принялась прикладывать этот край к стене, стараясь сделать так, чтобы ни одного просвета с улицы в комнате не осталось.

Дошла до дивана, села. И только сейчас поняла, что вздрагивает так, словно только что пробежала на время, как минимум, километр… Почему Матрёна позвала её? Призраки-то, во всяком случае, здешние, должны звать детей и взрослых.

Подспудно Нина понимала — почему. Остальные призраков не видят. Она — да.

И ещё… Позвали, потому что Нина спросила, что ей нужно. Призрак ответил. Она должна была выйти на улицу.

Мысли от призрака, возможно и сейчас висевшего перед окном её комнаты, постепенно переплыл к Марье Егоровне, которую Нина так и не осчастливила приветом от Виталия тёте Матрёне… От управдомши — к её сыну, к Николаю, который сегодня действовал так решительно…

И вновь проснулась, мысля чётко: «А почему бы и нет? Может, и правда стоило выйти и посмотреть, что будет дальше? Я не дети и не старики. Мне бы призраки ничего не сделали бы!»

Посидев и поразмышляв, стоит ли воплощать прямо сейчас идею выхода из барака на улицу, Нина покачала головой: как бы там ни было, но оставлять детей хоть и в закрытой комнате, но без пригляда страшновато. Да и опасно, когда в доме живут такие жуткие личности, как Савелий. Замок-то навесной спасает только изнутри. А так — дверь как была ветхой, так и осталась? Дёрни из коридора хорошенько — и откроется.

Последняя мысль, перед тем как заснула: призрак Матрёны похож на тигра, за которым следом идут шакалы. Успела удивиться странному сравнению — и уснула.

…Готовя завтрак, перед тем как разбудить детей, Нина вдруг насупилась, глядя на крючки старого буфета. На них висели два ковша — один обычный, для воды, другой — с решетчатым дном, дуршлаг;