Писец войска - Олег Мамин

доволен этим. И не только из-за того, что не нарушил заповеди, а ещё и потому, что такое вмешательство в прошлое может быть гораздо серьёзнее, чем всё моё прогрессорство. Убивая человека — убиваешь и всех его потомков. Одно дело когда это происходит естественно, то есть без вмешательства пришельца из другого времени, и совсем другое — когда целую ветвь потомков отсекают извне, как ножницами.

С другой стороны, благодаря мне немало жизней уже были спасены. Но я уверен, что спасение — угодно Богу, а умерщвление — нет. Если такова судьба, она может исправить моё вмешательство иным образом, но на мою душу грех не ляжет.

Нас опередили. Прибежал гонец и сообщил, что великий аборо мангу (авт.: колдун) Мазига желает говорить с великим колдуном с севера.

— Приведите ко мне. Без рукоприкладства, — приказал Анхесенамон.

Гонцом оказался чернокожий, но он отлично говорил на египетском наречии. Кроме кожи и черт лица, он и выглядел как египтянин: парик, шендит, украшения-амулеты. Ничего похожего на оружие у него не было.

Он не поклонился, стоял с гордо выпрямленной спиной.

— С кем твой хозяин хочет говорить? Среди нас нет колдунов, — задал вопрос Анхесенамон раздражённо. Ему не понравилась непокорность.

— Тот, кто победил Камангу должен быть великим, — ответил переговорщик.

— Кто это такой? — все присутствующие на командном совете переглянулись. Никто не узнал этого имени.

— Защитник крепости Кубан, — теперь уже посланник начал говорить раздражённо. Знакомые что ли?

— Мы не можем вам доверять, — небезосновательно ответил «великий». Эта мысль мне показалась забавной. Как звучит: Великий колдун Анхесенамон. — С нами будут пять человек со щитами, но без оружия. Пусть Мезинга поступит так же.

— Мазига, — раздражённо поправил гонец. — Великий колдун — это ты? Как твоё имя?

— Не говори, — я вмешался в разговор. — Они проклинают по именам.

— Значит, это ты? — нубиец-египтянин перевёл удивлённый взгляд на меня. Потом он широко и торжественно улыбнулся: — А ур Мазига не боится сказать своё имя!

— Придём оба. Ещё раз скажу, среди нас нет колдунов. Но мы готовы выслушать твоего Мезинугу.

— Великий Мазига, — опять поправил посланник, но в это раз без раздражения, но по-прежнему зло и высокомерно. Уже понял, что его специально злят.

— Иди, тебя проводят, — никак не отреагировал на его тон Анхесенамон.

Спорить с командующим тремя тысячами головорезов и головотяпов смысла нет, так что пришлось идти.

Колдунов было двое, оба в костяных масках, с посохами, а с ними тот же человек, кто приходил к нам ранее назначать встречу. Он выступал переводчиком. Не знаю точно, колдуны притворяются или на самом деле не говорят на языке завоевателей.

Я нацепил на себя всё заговорённое железо, что у меня было, и даже не побрезговал нарушить договорённость — взял с собой кинжал. Они-то тоже с посохами. Правда, мой жезл из клюва ибиса тоже со мной. Да и у щитоносцев на правых предплечьях висят медные кинжалы, но их не видно, они прикрыты щитами.

С другой стороны, это формальность. На обоих берегах стояли лучшие лучники, так что в случае обострения не уйдёт никто, туча стрел накроет и своих, и чужих так, что щитоносцы вряд ли помогут. По крайней мере у нас есть стрелы, прошивающие щиты из бычьей кожи. Расстояние уже не прицельное, но что стрелы долетят ещё не на излёте — нет сомнений.

— Говорите, — Анхесенамон захватил инициативу.

— Тот, кто не назвал своего имени, как ты победил Камангу?

— Застрелил из лука, — ответил здоровяк с улыбкой.

Колдун сердито посмотрел ему в глаза, они поиграли в гляделки с минуту, и он перевёл взгляд на меня.

— Не врёт. А ты кто?

— Моё имя Афарэх, — представился я именем, которое не имеет ко мне отношения. Настоящий Афарэх давно умер, а мою душу Бог знает под другим именем. Это не рен, не истиной имя. Проклинайте, если хочется терять время.

— Ты сделал ту стрелу? — спросил он уже спокойно.

— Принимал участие, — я не отвёл взгляда. Не очень удобно играть с ним в гляделки. Этот Мазига здоровенный, мускулистый как горилла, он даже на Анхесенамона смотрит сверху вниз, что уж говорить обо мне.

Лицо, правда, кажется человеческое. Плохо видно из-за маски и густой неприбранной бороды.

— Осмелишься коснуться меня? — он выставил свою здоровенную мозолистую ладонь вперёд.

Я молча коснулся его светлой ладони своей. Она меньше его лапищи раза в два, по сравнению с ним я как пятилетка на фоне взрослого. Если он сейчас резко сожмёт руку в кулак, то переломает мне все косточки без особых усилий.

Но он не стал так поступать. Смысл другой: он проверял мою магическую силу. Пусть во мне хека, а в нём мбисимо мангу, это не помешало противостоянию.

Судя по взглядам обеих делегаций, я не один увидел свечение, которое окутало колдуна. Не знаю, что он пытался сделать, ощущал это как попытку вторжения в моё тело. Отдалённо это напоминало то нападение в на пиру в доме у Собекхотепа, но есть разница. Другой… хм… тип или даже «вкус» у силы. Она не воняет грязью, не вязкая и не тягучая.

Возможно дело в том, что это не попытка навести порчу, а провести проверку? Это было как ещё один элемент к противостоянию взглядов, которое проходило параллельно, просто выражено в другой форме и сообщает иную информацию. Вреда не будет, но расставляет по ступенькам иерархии, говорит что-то друг о друге.

Впрочем, мне ничего не стало понятнее. Я не смог измерить, насколько он силён и умел.

Контакт первым разорвал именно нубиец. Видимо, в отличие от меня, он что-то понял:

— Пусть армии отойдут. Я вызываю тебя на бой, великий колдун, — сказал Мазига на ломаном египетском.

— Он согласен, — за меня ответил Анхесенамон, положив руку мне на плечо.

И тут же её отдёрнул, когда проскочил электрический разряд. Вряд ли древний человек знает, что это такое, так что даже предположить не могу, что он себе навоображал.

В любом случае, испугался он скорее от неожиданности, чем от боли или реального страха перед колдовством. В каких-то обстоятельствах он вообще мог бы посчитать удар током признаком благоволения богов.

Увидев испуг, нубиец расхохотался.

— Расскажи, что происходит, — я решил уточнить не условия дуэли, на которую меня вызывают, а общую обстановку. —