Кейта: Дочь Леса. Книга 1 - Мария Эмви

Это было не просто животное, не просто дух. Это было само воплощение жизни, чистоты и могущества! Кейта закрыла рот ладонями, чтобы не вскрикнуть. Ее глаза наполнились слезами благоговейного восторга.

— Тэнгри… — выдохнула она. — Великая Мать!

Божество в облике оленя не произнесло ни слова. Но в этом и не было нужды. От него исходила такая мощная, всеобъемлющая волна любви, тепла и всепрощения, что хотелось просто упасть на колени и плакать, освобождая душу от всей накопившейся боли и грязи. Это была та самая материнская любовь, о которой слагали легенды. Любовь, которая ничего не требует и все отдает. Инсин, воспитанный в суровых степных традициях, где богов боялись и уважали, но редко любили, был ошеломлен. Он стоял, как вкопанный, чувствуя, как эта волна тепла смывает с его души горечь потерь, предательство братьев, жестокость отца. Впервые в жизни он почувствовал себя не одиноким воином, а просто ребенком, вернувшимся домой.

Но Кейта… Кейта была поражена в самое сердце. Она ощущала не только благоговение перед чем-то высшим. Она чувствовала нечто большее. Узнавание, родство. Словно она смотрела не на бога, а… в зеркало. Словно та любовь и та сила, что исходили от этого сияющего существа, были частью ее самой. Невидимая, но неразрывная нить протянулась между девушкой и белоснежным оленем. Она чувствовала ее печаль, как свою собственную, чувствовала ее безграничную любовь ко всему живому, как свою. Тайна, которую хранил ее отец, тайна ее происхождения, сейчас стояла перед ней, сияя неземным светом.

Тэнгри медленно склонила свою увенчанную рогами голову, и ее золотые глаза, полные вековой мудрости и материнской нежности, смотрели прямо на Кейту. И в этом взгляде был и ответ, и вопрос. Благословение и бремя. Кейта медленно, как во сне, опустилась на колени. Но не как раба перед госпожой. А как дочь, наконец-то нашедшая свою мать.

— Мама… — слово сорвалось с ее губ само собой, тихое, как шелест листвы. Она сама не поняла, почему сказала это. Оно просто родилось в самой глубине ее души, естественное и единственно правильное. Потому что то, что она чувствовала, глядя на это сияющее существо, было не просто благоговением. Это была тоска по дому, узнавание чего-то родного, что жило в ней с самого рождения.

Тэнгри в облике оленя не ответила, но ее золотые глаза на мгновение потеплели еще больше, словно она услышала и приняла этот детский, полный любви зов. Кейта услышала тихий шорох травы рядом с собой. Она обернулась — Инсин, Сын Степи, воин, воспитанный в презрении к «лесным духам», стоял рядом с ней на коленях. Он тоже склонил голову перед величием и красотой Лесного Божества. Юноша не понимал той глубинной связи, что чувствовала Кейта, но он ощущал эту всеобъемлющую любовь и не мог, не хотел ей противиться. Он преклонил колени не из страха, а из уважения. Из благодарности за это чудо.

Увидев его рядом, такого же смиренного и восхищенного, как она сама, Кейта почувствовала, как ее щеки заливает румянец. Все происходящее было настолько невероятным, настолько выходящим за рамки всего… Они стояли на коленях бок о бок. Дочь Леса и Сын Степи, перед Великой Тэнгри. В ее племени о таких моментах слагали легенды. Когда мужчина и женщина, предназначенные друг другу судьбой, получали благословение от самих духов, это называли «брак, заключенный на небесах». Союз, который не мог расторгнуть ни один закон, ни одна вражда.

Эта мысль, непрошеная и ошеломляющая, пронзила сознание Кейты. Она посмотрела на Инсина, который в этот момент поднял голову и тоже посмотрел на нее. В его медовых глазах девушка увидела отражение золотого света, исходившего от Тэнгри. И в них не было ни тени вражды. Лишь удивление, восхищение и… что-то еще. Что-то теплое, глубокое, что заставило ее сердце замереть, а потом забиться с новой, оглушительной силой. Они были участниками смертельного пророчества, врагами, чьи народы объединяла война. Но здесь, в самом Сердце Тэнгри, перед лицом воплощения жизни, все это казалось мелким, незначительным, глупым. Здесь имела значение лишь та невидимая, но все более ощутимая связь, что протянулась между ними.

Тэнгри молча наблюдала за ними, и в ее мудрых глазах читалось не только одобрение, но и печаль. Словно она знала, какой долгий и тернистый путь им еще предстоит пройти, прежде чем этот небесный союз сможет стать реальностью в жестоком Среднем мире. Она даровала им этот миг, этот островок покоя и понимания. Но богиня не могла пройти путь за них — он был их благословением и испытанием.

В тот самый миг, когда взгляды встретились, наполненные новым, неосознанным чувством, мир вокруг содрогнулся. Золотой свет начал меркнуть, яркие краски — тускнеть. По поляне пронесся вихрь, поднимая в воздух светящиеся лепестки и золотые листья. Птицы смолкли, музыка ручья затихла. Их время в Сердце Тэнгри подходило к концу. Земля под ногами исчезла, превратившись в бездонную, темную пропасть. Юноша и девушка начали падать. Последнее, что они видели — это огромные, золотые глаза Тэнгри, которые продолжали сиять вдали, как два маяка, провожая их в обратный путь.

— Инсин! — в панике крикнула Кейта, протягивая к нему руку. Он тоже потянулся к ней, их пальцы были всего в нескольких дюймах друг от друга, готовые сплестись. Но они не успели этого сделать.

* * *

Кейта резко, судорожно вдохнула, словно ее окатили ушатом ледяной воды. Она подскочила на шкурах, жадно хватая ртом воздух. Сердце бешено колотилось в груди. Красивая сказка исчезла — девушка снова была в душном, пахнущем горькими травами балагане целительницы. На ней была та же мокрая от пота рубаха, а тело было тяжелым и непослушным. Суровая реальность вернулась. Но она была жива. И она была… собой. Богиня помогла ей вернуться!

Шаманка огляделась и поняла, что в балагане было не протолкнуться. Казалось, сюда набилось все племя. Шаманы, охотники, удаганки, ученики — все были здесь, стояли так плотно, что, казалось, на головах друг у друга. Они смотрели на нее, затаив дыхание, их лица были полны тревоги и надежды. И когда они увидели, что Кейта очнулась, что ее глаза стали осмысленными, что она брезгливо вытерла со лба липкий пот — толпа взорвалась торжествующим, радостным кличем. Их медведица вернулась! Дочь Леса была спасена!

Старая Илин подбежала к ней, и