Азбука для побежденных - Екатерина Витальевна Белецкая

объяснила официантка. — Оружие, с помощью которого он может влиять на ту силу, которая гораздо могущественнее, чем он сам. Не только страх держит эту систему в равновесии, Поля. Есть ещё один немаловажный фактор, который помогает существовать всей конструкции.

— Любовь, — догадалась Аполлинария.

— Верно. Именно любовь, которая на самом деле является самой беспощадной и страшной силой в этой вселенной, — в голосе официантки послышалась печаль. — Но, думаю, знать вам об этом пока что ещё рано.

— Почему? — спросила Аполлинария с удивлением.

— Потому что нельзя рассказать о том, что ещё не познано, — ответила официантка.

— А вы? Вы сами уже познали любовь? — Аполлинарии вдруг сделалось не по себе.

— В некотором смысле, — ответила официантка. — Думаю, нам стоит поговорить об этом позже. Уж точно не сегодня и не сейчас. Предлагаю закончить этот разговор, и давайте-ка мы втроем выпьем кофе, а то ваша подруга, наверное, скучает и сердится.

— Давайте, — согласилась Аполлинария. — Но… один момент. Знаете, я сейчас очень глупо себя чувствую, — призналась она. — Снова меня победили, причем во всём, и сделал это всего лишь кот. Как я могла так нелепо попасться? Он ведь обвел меня вокруг пальца, сидел рядом, разговаривал, переводил, и я ему верила.

— Почему бы вам было ему не верить? — удивилась официантка. — Он ведь не сказал вам ни слова лжи, Поля.

— Но и правду он не сказал. По крайней мере, в начале событий. Или… или это я поняла его неверно? — Аполлинария задумалась. — Как же это сложно всё.

— Да уж, непросто, — подтвердила официантка. — Пойдемте пить кофе, Поля. Иной раз кофе — это лучший ответ на все вопросы. Вы согласны?

— Да, — покивала Аполлинария. — Всё так и есть.

* * *

Старухи, как всегда, сидели на своей лавочке, и занимались вязанием. Аполлинария, несколько приободрившаяся после разговора с официанткой, подошла к ним, и приветливо улыбнулась.

— Ну как погуляла, Поля? — спросила тётя Мирра.

— Неплохо, — ответила Аполлинария. — Приняла участие в небольшой, но поучительной истории.

— И что же это за история такая? — спросила бабуля Мелания.

— Я видела стаю голубей в сквере…

Аполлинария кратко пересказала старухам своё приключение. Те слушали молча, не перебивая, и, после того, как Аполлинария закончила свой рассказ, баба Нона сказала:

— Ну, это дело известное. Не принимай близко к сердцу, девочка. Эти голубей, всяких и разных, триллионы триллионов, и случаются между ними как старые да облезлые, так и такие, с белым пером на жопе, которые во всякое горазды. А кончается всегда всё одинаково. Правильно тебе официантка всё растолковала. Вот только про одно она сказать позабыла.

— И про что же? — спросила с интересом Аполлинария.

— Про последнюю силу, которая много мощнее чем любовь. Это смерть, — ответила бабуля Мелания, и щёлкнула ножницами. — Любовь, оно хорошо, конечно. Только смерть, она, знаешь ли, в конце концов заберет всех. И цивилизацию голубей, и цивилизацию котов… думаю, можно не продолжать. Перед ней все бессильны, и она-то и есть на самом деле наиглавнейшее постоянство этой основы.

— А можно про это сейчас не говорить? — попросила Аполлинария. — Мне и так не по себе от этих событий, а тут ещё и это…

— Можно, можно, — заверила бабуля Мелания. — Могу и не говорить. Тогда, Поля, про другое скажу. Заканчивай дураков жалеть, не трать на них своё время.

— Это вы про того голубя? — догадалась Аполлинария.

— Именно. Ты, кажется, себе в голове картинку нарисовала, на которой этот голубь всем другим голубям опора и защита. Ведь так? — спросила бабуля Мелания. Пришлось Аполлинарии кивнуть, хотя она уже стала догадываться, что сейчас скажет бабуля Мелания — и не ошиблась. — Милая моя, опомнись. Это был голубь. И основа его, как ни крути, не может быть никакой другой, кроме голубиной. Что голубю нужно? Место, где полетать, крылья размять, еда, чтобы её почаще клевать, и голубица, которую можно в своё удовольствие топтать. Да и всё, пожалуй. Говорить-то он может что угодно, а основа его всё равно основой останется, от неё голубю деваться некуда. Так что каждого такого говорильщика дели на сто, — посоветовала она. — И не забывай, кто он такой на самом деле.

— Но, может быть, есть какие-то исключения из правил? — спросила Аполлинария с надеждой в голосе.

— Случаются, — кивнула тётя Мирра. — Помнишь Детектива, которого ты так своевременно отоварила по голове?

— Помню, — кивнула Аполлинария.

— За кем он гонялся?

— За какими-то двоими, — Аполлинария нахмурилась. — Которые, кажется, нарушали основы мироздания.

— Верно. Вот они, те двое, исключение и есть, — объяснила тётя Мирра. — Так уж вышло, что закон о постоянстве основы над ними не властен. Равно как и ряд других законов, но тебе про них знать пока рановато. И, Поля, пойми, их существование вне правил только подтверждает постоянство этих правил для всех остальных.

— Ах, вон оно как, — покачала головой Аполлинария. — Про такое я даже подумать не могла. А ведь верно, вы правы, — она нахмурилась, вспоминая. — Детектив тоже говорил что-то про подобные вещи.

— Так и было, — покивала баба Нона. — Ну что, Поля, как думаешь, удалась твоя прогулка?

— Кажется, да, — кивнула Аполлинария. — Теперь я точно знаю, чего я не хочу.

— И чего же ты не хочешь? — прищурилась тётя Мирра.

— Чтобы кого-то силою заставляли становиться участником цепочки, — неожиданно для себя произнесла Аполлинария, удивившись — откуда вдруг появилась у неё эта странная мысль? — Вы сказали — исключение из правил, я верно поняла? Кажется, мне милее как раз исключение из правил, нежели чем всё другое. Вот про это я и подумаю, — закончила она. — А сейчас… спокойной ночи, баба Нона, тётя Мирра, и бабуля Мелания.

Аполлинария гордо подняла голову, и пошла к себе, делая вид, что не замечает насмешливые взгляды старух, направленные ей в спину.

* * *

— Девчонки, давайте договоримся так. И вы, и мы не в восторге от происходящего, — решительно сказал Скрипач. — Мы все понимаем, что надо что-то делать. Но! — он наставительно понял палец. — Делать это что-то мы