Призраки безмолвных холмов - Анита Кришан

были недавно выкрашены в белый цвет, а окна – в лимонно-зеленый, у Ревати мгновенно возникло впечатление, что она попала в какой-то древний монастырь. Маленькие кровати стояли в ряд по обеим сторонам спальни. В каждой личной зоне имелось самое необходимое: небольшой шкаф, рабочий стол и стул. Место было невыразительным и мрачным, с мерзкими флюидами, сочащимися из каждого угла.

Ревати поискала бирку со своим именем и поставила свой большой жестяной сундук рядом с отведенной ей кроватью. Сняв с шеи дорожную подушку, она села на стул и потерла ноги. Девушка огляделась по сторонам и улыбнулась. Большинство девушек привезли свои пожитки в таких же жестяных сундуках. Неужели все матери думают одинаково? Какой переполох она подняла, когда ее мама купила металлический сундук и настояла, чтобы Ревати хранила свои вещи именно в нем.

– Я сгорю от стыда, – протестовала она, – как будто я из бедной семьи. Мой отец – командующий военно-морским флотом, и мне стыдно таскать вещи в этом старомодном жестяном сундуке.

Ревати надула губки и вызывающе скрестила руки на груди. Ее мать спокойно сообщила ей:

– Бета, кто угодно сможет разрезать кожу и украсть твои вещи. Кражи в общежитиях – обычное дело. Поверь мне. Но из твоего надежного сундука никто ничего украсть не сможет. Не забывай всегда держать его запертым.

Почувствовав прилив сил, Ревати решила разложить свои вещи. Другие девочки тоже занимались своими делами, и она начала присматриваться к ним. Прямо напротив на пол плюхнулась смуглая и очаровательно пухленькая девушка. Она вынимала содержимое своего сундука вещь за вещью и кидала на кровать. Затем внимание Ревати привлекла красивая светловолосая девушка справа от нее. Она выглядела унылой. Девушка сидела на кровати и массировала ноги. Их взгляды встретились.

– Привет, я Ревати Банерджи из Джамшедпура. Ты все еще уставшая? – Она помахала ей рукой.

Девушка дружелюбно улыбнулась.

– Я Санья Гохайн, из Дибругарха.

– Дибругарх? Никогда не слышала о таком месте.

– Это в Ассаме. У моего деда там огромная чайная плантация. Мой отец тоже на ней работает.

– Ого. У тебя все еще болят ноги? Моим уже лучше.

– Я надела новые сандалии, и они натерли мне мозоли, – ответила девушка со стоном.

– У меня есть успокаивающая антисептическая мазь. Дать тебе?

Санья кивнула, и Ревати порылась в своих вещах, чтобы достать аптечку. Девушка вынула из нее тюбик и пошла помогать Санье. Усевшись подле нее, Ревати осторожно принялась наносить мазь на раны Саньи. Они разговорились. Между девушками мгновенно установилась связь. Ревати увидела в Санье искреннюю и утонченную девушку. Вдруг на Ревати что-то нашло. У нее появилось желание защитить Санью, уберечь ее, как будто ей угрожала какая-то опасность. Девушка не могла понять, откуда у нее взялось это чувство. И все оставшиеся дни, что им предстояло провести в этой общей спальне, Ревати не оставляла Санью одну. Она стала ее постоянной спутницей – сестрой, которой у Саньи никогда не было.

Обделенная вниманием, девушка напротив крикнула:

– Привет, я Нитья Сен из Асансола. Нужна моя помощь?

Ревати и Санья покачали головами и одновременно помахали ей. Потом девочки занялись обустройством.

Вот и подошел к концу их первый день в общежитии, солнце медленно начало клониться к закату. Когда свет стал меркнуть, в душу Ревати закралась странная печаль. Она тяжелым грузом легла на сердце девушки. Должно быть, она скучала по дому, по своим маме и папе. Ей придется привыкать жить без них. Ревати лежала на кровати и думала о родителях.

– Сейчас семь тридцать. Пора ужинать, друзья, – объявила какая-то девушка из дальнего угла. – Помните, мисс Удбала сказала, что если мы опоздаем, то останемся без ужина.

– Я проголодалась. Не хотелось бы пропустить ужин. Давайте, девочки. Пошли, – последовал ответ.

Все восемнадцать девушек поспешно натянули обувь и вместе направились в столовую общежития. Стоило Ревати выйти, как она почувствовала, что у нее поднимается настроение. Однако остальным девушкам было не до веселья, и это неудивительно. Они говорили шепотом.

Это однозначно влияние диктаторши мисс Удбалы.

Ревати улыбнулась своей мимолетной мысли.

Ужин оказался безвкусным, совсем не похожим на домашнюю еду, к которой они привыкли. Старшекурсницы ели с удовольствием, и девушкам не хотелось жаловаться на местную стряпню, привлекая к себе их внимание. Это могло привести к насмешкам. Поэтому новички ели молча.

«Возможно, постепенно мы привыкнем к этой пресной пище», – подумала Ревати.

Когда ужин был более или менее закончен, в столовую вошла мисс Удбала – царственной походкой, подобно королеве, – выпрямив свою приземистую фигуру, чтобы казаться высокой и грозной. В последнем не было необходимости. Она и так выглядела довольно устрашающе и сурово.

– Девочки, еще раз, я мисс Удбала Бора – на случай, если вы забыли мое имя. Я самый старший смотритель общежития в этом колледже. Я здесь уже более двадцати лет. Устроилась сюда в 1966 году.

Она огляделась по сторонам, чтобы понять, насколько хорошо усваивается эта информация. Девушки намеренно оставались бесстрастными. Эта женщина им совсем не нравилась. Ее глаза были слишком беспокойными, постоянно бегали из стороны в сторону. Она избегала зрительного контакта, как будто была в чем-то виновата. В этих бегающих глазах скрывалась какая-то темная тайна.

– А теперь, – продолжила мисс Бора своим зычным голосом, – все остальные, за исключением первокурсниц из восточного крыла, быстро расходятся.

Женщина подождала, пока в столовой не осталось только восемнадцать студенток. Затем она скрестила руки на груди, обвела взглядом девушек и фыркнула:

– Будьте внимательны, новенькие. Вы должны строго следовать правилам. Если вы нарушите хоть одно из них, у вас будут серьезные неприятности. Это понятно?

Девушки обменялись быстрыми взглядами. Они были крайне разочарованы грубым приемом, оказанным им этой неприятной женщиной.

– Свет выключится ровно в десять. Не стоит беспокоиться. Я отключу электричество.

Девушки переглянулись. Несколько старшекурсниц, стоявших за дверью позади мисс Бора, украдкой ухмылялись и корчили рожи.

«Никто не уважает эту женщину», – мгновенно поняла Ревати.

Затем, на секунду отвлекшись, Ревати снова переключила внимание на слова, произносимые мисс Удбалой Бора.

– Подъем в пять тридцать. Как только прозвенит звонок, все должны встать. И горе тем, кого я застукаю в постели.

– Разумнее вставать в шесть, – робко произнесла какая-то девушка, но, к счастью, смотрительница ее не услышала.

– Запрещено использовать телефон общежития для связи со своими родителями или с кем-то еще. Вы сможете звонить домой только раз в неделю из кондитерской, которую найдете по дороге на занятия.

– Наверное, кондитерской управляет ее брат, – произнес кто-то шепотом, и несколько девушек улыбнулись.

– Чему тут улыбаться? А? – Мисс Удбала бросила на девочек быстрый пронзительный взгляд и продолжила: – По воскресеньям вы сможете ходить