Хозяйка сгоревшей усадьбы - Гульнара Черепашка

и… нечестно это, — добавила, запнувшись. — И свадьба расстроилась, жених мой уехал насовсем. Отец ругал меня сильно, грозился даже в обитель милосердия отправить. Но не отправил — я ему и в лавке, и в трактире помогала. И малыш не родился, я не знаю, почему так случилось. А лекарь — он сказал, что так бывает… от волнения, от огорчений. Сказал, что я всё-таки не останусь бесплодной. И смогу стать матерью, если выйду когда-нибудь замуж.

— Ох, милая моя, — старушка сочувственно всплеснула руками.

И Фионе щеки обожгло горячим. Святой Иероним, стыдно-то как! Наврала старой женщине с три короба. С другой стороны — слишком уж любопытно сверкали глаза этой старой женщины, когда она жадно внимала подробностям.

— В общем, я слышала, что жених мой бывший женился через год или два. На порядочной девушке, тоже дочке какого-то лавочника. Только она не заглядывалась на офицеров. А корабль тот так и не вернулся в порт, и офицера того я никогда больше не видела. И соседи на меня косо глядеть стали — мол, порченая. Кое-кто пытался, и, — она снова запнулась, опустила взгляд. — Но отец быстро всех отвадил. Да и мне оно на что? — покачала головой.

— Ах, милая моя. Да нельзя же из-за одной ошибки в юности себя хоронить! — оживилась соседка. — Вам непременно нужно замуж. Вы еще молоды.

— Что ж. Быть может, и встречу когда-нибудь достойного человека, не болтуна, — улыбнулась Фиона. — Не такого, как тот офицер — только слова красивые умел говорить. Да еще про море всё рассказывал…

— Ах, красивые слова, — глаза престарелой дамы мечтательно заблестели. — Да, эти блестящие господа куда как умеют закружить голову юной девице! И про море расскажут, и про звезды — ты только слушай!

— Да-да, — охотно закивала Фиона. — Я так слушала — словно песня лилась. Это так чудно, так необычно всё было…

— Знаете, милая. Вам следует познакомиться с порядочным человеком, солидным. Не болтуном каким, вертопрахом — помилуй нас святой Иероним!

— Ах, я ведь совсем недавно переехала, — рассмеялась Фиона. — Мне для начала надо устроиться как следует. Я ведь и соседей еще не всех знаю! По правде сказать, с вами я первой здесь познакомилась. И я так признательна, что вы меня пригласили! — она с удивлением отметила, как легко возвращались старые привычки. — Вам, наверное, потом и неприятно будет, что я — ваша соседка. Я ведь не порядочная девушка…

— Ох, милая моя, не надо так себя строго судить! — соседка замахала руками. — Вы лишь раз оступились, разве я могу вас за это осуждать?

— Вы так добры, — пробормотала Фиона, с ужасом понимая, что обзавелась, кажется, снова доброй тетушкой. Пусть эта и не приходится ей родственницей.

— А чем вы намереваетесь заняться теперь, милая? Вам ведь нужно чем-то жить. Вы будете шить? Ах, в нашем районе так не хватает приличной белошвейки, которая не драла бы за свою работу втридорога!

— О, я пока не думала об этом, — да еще не хватало! — Я пока не стеснена в средствах. А еще в саду — немало плодовых деревьев. Некоторые можно вылечить, и они станут давать хороший урожай. И там есть остатки старого огородика с лечебными травами. Я немного разбираюсь в травах… еще есть место, чтобы выращивать цветы. Я очень люблю цветы — дома у меня было мало места для них. Я на балкон ставила две кадки, и летом у меня в них росли розы. Но это ведь так мало!

— О! У нас будет на улице своя цветочница! — оживилась дама.

Да, цветочница. Лучше цветочница, чем белошвейка. Она готова даже присылать любопытной соседке каждый день по букетику роз или ирисов — лишь бы та не совала нос в ее дела сверх меры. Опять же: цветы не потребуют от нее излишних затрат. Она и зимой может без труда выращивать их! Впрочем, о последнем любопытной старушке лучше не знать.

— Скажите, милая, — соседка понизила голос едва не до шепота. — А вам не страшно жить в вашем доме? Ведь это такой странный выбор: купить руины!

— О, — Фиона снова затеребила юбку. — Я слыхала, об этом доме ходят дурные слухи. Но он продавался не так дорого, а мне так понравился этот район! Такая тихая улица. И… я купила в городе амулеты, которые отпугивают привидений, знаете. А вас привидения никогда не донимали?

— Ох, милая! — старушка глянула на нее испуганно, пальцы сложила в обережный знак. — Нет, миловал святой Иероним. А ты видела привидений?

— Ну, может, я просто глупая и суеверная… я слышала как-то ночью какой-то шорох. Испугалась и решила, что лучше купить амулеты. Я в городе услышала, что есть лавка, где такое продается. И теперь сплю совершенно спокойно! И на всякий случай еще амулеты, чтоб отпугивать мышей. Может, это и мыши шуршали.

— Наверное, мыши, — покивала старая дама. — Знаете, милая, я здесь уже сорок лет живу. И ни разу не слышала от соседей, чтоб у них привидения какие-то заводились!

— Сорок лет? — уцепилась Фиона. — О, это так интересно… а расскажите, прошу вас. Говорят, мой дом сгорел двадцать или тридцать лет назад. Вы, наверное, видели это?

— Ах, ваш дом, — соседка вздохнула, нахмурилась. — Знаете, милая, я немного утомилась. Я в последнее время быстро утомляюсь.

— Ох, простите! Я не хотела злоупотреблять вашим гостеприимством, — Фиона всплеснула руками. — Я так обрадовалась, что теперь знакома с кем-то из соседей, — она поднялась. — Вы правы, я ведь еще хотела прополоть немного в саду, пока светло.

Распрощавшись с гостеприимной старушкой, поспешила к себе.

А вот говорить о давнем пожаре не захотела! Разом вспомнила и о возрасте, и об усталости. Где всё это было, когда она вдохновенно врала об амурных похождениях с морскими офицерами!

Что ж, главное — не торопиться. Она подгадает момент и вытянет-таки из соседки, что здесь стряслось. Отчего-то Фионе казалось, в этой истории отыщется и часть разгадки — что за тайны скрывает ее жилище.

* * *

Стволы плодовых деревьев распрямились, кора залоснилась. Исчезли проплешины, болезненные наросты и гниль, трещины, из которых вытекала смола. Листья развернулись, зазеленели ярче. С них исчезли ржавые пятна. С веток пропали белесая