Хозяйка сгоревшей усадьбы - Гульнара Черепашка

паутина, засохшая и неестественно свернувшаяся, кудрявящаяся листва. Взрослые деревья на следующий год смогут принести плоды. Заменять их не понадобилось. Избавиться пришлось лишь от трех совсем старых деревьев.

Под стенами основного здания Фиона разбросала семена вьющегося растения. Решила не растить его искусственно — чтобы не привлекать внимания внезапно затянувшей стены зеленью. Ни к чему.

А вот часть корней заставила завернуть под фундамент и прорасти внутри. Те пробились из-под земли возле самых стен, затянули их изнутри под самый потолок. Да и потолок затянули частой сетью.

Внутри можно было себя не сдерживать. Почва давала достаточно питания и влаги, чтобы расти. Так что гибель растениям не грозила. А того, как корни разрастаются внутри, снаружи никто видеть не мог. Так что они образовали густую, замысловато переплетенную сеть по всем поверхностям, забрались в каждое помещение. Обошли лишь оконные и дверные проемы.

Затягивать пол она не стала. Заставила корни стянуться поверху к дальнему углу комнаты, куда выводил потайной ход из кабинета. Там концы корней спустились и сплелись, образуя просторную беседку с парой удобных скамей-кушеток по бокам и столиком.

Теперь, если придется еще когда-нибудь, паче чаяния, скрываться от кого-нибудь, можно будет устроиться с удобствами! Перенести сюда только пару-тройку пледов с подушками… как минимум, летом и весной будет неплохо.

А вот на зиму придется что-то придумывать. Возможно, нанять каменщиков и обустроить камин… хотя какие каменщики — пускать сюда кого-то после того, как заплела всё корнями, по меньшей мере, неразумно! Не хватало ей сплетен. Особенно, если болтовня дойдет до ушей любопытных соседей.

Цветочницей-то она сама назвалась. А вот того, что на тихой улочке поселился настоящий маг-садовник, знать никому не следует. Не в ближайшие годы.

Да и после — ни к чему.

Ладно, не собирается ведь она перебираться в основное здание окончательно! Хотя и была такая мысль, когда осматривалась здесь впервые. А если не собирается — то нарощенного ей вполне хватит. Будет эдакая беседка в руинах, невидимая для всех остальных. Ее тайное прибежище.

Корни заплели и вход — так, чтобы пройти могла лишь Фиона. Любому другому показалось бы, что всё заросло непроходимо.

Часть их вползла на второй и даже третий этажи. Чтобы заплести пристройку за зданием, Фиона разбросала семена вдоль ее стен.

С обычными растениями дело шло куда как живее, чем с плесенью. И этот факт вызывал у Фионы невольную досаду. Она за эти дни предприняла не одну попытку высадить споры снова. Уже даже не на камень. Приносила сырую глину, пыталась обмазывать плиту мягким навозом. Рассчитывала на то, что мягкий вязкий материал не будет слоиться, в отличие от твердого камня.

Куда там!

«Неудачный опыт становится источником ценного понимания, — писал об этом покойный мастер Ланг в своих трудах — вечера Фиона добросовестно посвящала чтению. — Первая добродетель ученого — стойкость и терпеливость в неудачах. И тогда самые досадные просчеты обратятся успехом спустя годы».

Обратятся успехом спустя годы!

Фионе не хотелось спускать годы на просчеты и неудачи. Она и не ученый, раз уж на то пошло. Но, видно, ее мнение судьбу не волновало.

Да и причем здесь судьба? Положенный природой порядок вещей — и только. Никто не спорит с незыблемым порядком вещей, законами природы и погодой. Только безумцы.

Если она не безумица — оставит бесплодную затею. Смирится с тем, что не просто так ученые мужи пренебрегли ее идеей еще пару лет назад, когда о ней говорила Агнес. Что не всё так просто, как казалось — иначе давно бы нашелся кто-то и более сообразительный, чем она. И воплотил бы идею в жизнь.

Агнес, к слову, снова пропала. Не иначе — забыла обо всем со своим журналистом.

Вот скажите на милость, что хуже: журналист или некромант? По совести, один другого краше. Но не читать ведь подруге нотаций! Уж кому-кому, а точно не Фионе этим заниматься. И, помнится, она об этом уже думала.

Ладно, объявится она когда-нибудь! Видеться раз в седмицу — не так-то и редко, раз уж на то пошло. А Агнес заходила в последний раз всего пять дней назад.

Вообще, стоило гордиться собой: за каких-то пять дней привела в порядок плодовые деревья и нарастила изнутри здания настоящую сеть из корней. Дальше можно и огородом заняться, насадить лекарственных трав.

Подумав, она решила отправить подруге записку с Кэнди. Самой идти в центр, в магазин Агнес Фиона не рискнула. А вернувшись, служанка поведала: записку оставила, Агнес обещала зайти завтра. А на обратном пути ей повстречалась горничная госпожи Луин — той самой соседки. И та зовет ее на вечернее чаепитие нынче.

Последнее заставило Фиону усмехнуться. Надо же, и здесь образовалась светская жизнь!

Глава 20

— Рада вас видеть, милая, — хозяйка радостно улыбнулась ей.

Фиона, чуть озадаченная, оглядела собравшееся общество. Помимо уже знакомой ей соседки, хозяйки дома, здесь находились еще две престарелые дамы. Такие же чинные и так же добродушно разглядывающие ее. А в их компании — неожиданно молодой мужчина. Судя по виду — совсем немного старше Фионы.

— Ну что же вы застыли, дорогая? Проходите, прошу вас, — засуетилась хозяйка.

— О, прошу меня извинить, — Фиона встряхнулась. Улыбнувшись, присела в реверансе и прошла, уселась за стол.

— Дамы и сударь, разрешите представить. Госпожа Фейла Кик, наша новая соседка, — торжественно объявила хозяйка. — Госпожа Кик — цветочница.

— О, пока еще не совсем, — Фиона изобразила смущение. — Я пока лишь занимаюсь разбивкой цветника. Вот в следующем году, возможно. Если будет милостив святой Иероним…

— Ах, милая, вы — прелесть, — защебетала одна из гостий. — Мое имя — Дэвис. Аманда Дэвис! Вы знаете, а я просто обожаю фиалки! Вы уж не обессудьте, мы здесь все запросто между собой, — прибавила она.

Фиона улыбнулась. О да, запросто. Настолько запросто, что она вновь почувствовала себя на одном из светских приемов.

— А вот эта молчунья — Розария Квикс, — указала хозяйка на вторую даму.

— О, мне так приятно, — от новой улыбки едва не свело зубы.

Отвыкла! Вот тебе и свобода от светских условностей и приличий. Возможность делать всё, что заблагорассудится! Впрочем, она ведь по своей воле сюда пришла.

— Ну, и господин Эдгар Милн, — на этом неизвестный, привстав с места, слегка поклонился. — Господин Милн — ученый, часовщик и аптекарь! — и с видом победительницы взглянула на