Красный бубен - Олег Владимирович Попов

покинуть. Если бы Ирина была натуральной русской, она бы вспомнила стихи «А приехал я назад, а приехал в Ленинград…». Но Ирина не была натуральной русской, и она не вспомнила.

Какие-то силы хотели, чтобы она держалась подальше от этих мест, а другие, наоборот, пытались вернуть ее в деревню. Она поняла, что последние силы – светлые. Они хотят, чтобы она послужила их целям. Но ей так страшно!

Ирина побежала, побежала, побежала прочь от Красного Бубна.

Туман продолжал сгущаться.

Вдруг из него вырвались круглые желтые глаза.

Она закричала.

Желтые глаза налетели на нее и ударили в живот.

Глава семнадцатая

Адский огонь

1

Твердохлебову снилось, что он попался на леваке и сидит в тюрьме. На верхних нарах сидела Света.

– За что сидишь? – спрашивает Вася, зевая.

– За убийство, – отвечает девушка, болтая ногами.

– А кого ты убила?

– Тебя.

– А… Постой! Как это меня?! Я же с тобой сижу!

– Ну и что? Это тюрьма особая. Для жертв и их убийц.

– Не понимаю. Вот я сижу на нарах, как живой. А если б был мертвый, то лежал бы в гробу на кладбище, скрестив руки на груди. – Вася лег на нары и показал, как лежат покойники.

Тут он понял, что не может пошевелиться.

– Вот видишь, – свесилась Света, – а ты не верил… Сейчас баланду принесут, и я тебя помяну.

Открылось окошко в двери, и в него въехал поднос с тарелкой супа и рюмкой водки.

– Царствие Небесное тебе не положено. Тех, кто папиросы крадет, в рай не пускают ни под каким видом. Лизать тебе сковородки, а черти тебе в жопу горячие папиросы засовывать станут. Пусть в аду тебе будет сухо. – Света выпила.

Твердохлебова возмутили такие порядки на том свете. Но возразить он не мог, потому что был мертв.

В дверь постучали.

– Это черти за тобой пришли, – объявила Света. – Войдите!

В камеру заглянула страшная волосатая харя.

Вася закричал, но из его рта не вырвалось ни звука.

2

Снаружи кто-то колотил по стеклу. Твердохлебов увидел за стеклом того самого черта. Он отпрянул и заорал.

Но тут голова прижалась к стеклу и оказалась обычной человеческой головой, без рогов, пятака и шерсти.

– Чего арешь как резаный? – спросила голова с кавказским акцентом.

– Ты кто?

– Дверь аткрой, да…

Вася немного опустил стекло. В салон ворвалась ночная прохлада, большой нос незваного гостя и запах чего-то горелого.

– Выходы, – сказал нос. – Есть базар.

– Что за базар? – Вася нащупал под сиденьем монтировку.

– Не выйдешь?.. Тагда сиди здэсь, а я твой кузов немного разгружу. – Нос пропал.

Вася услышал, как кто-то залез в кузов и там шурует. Он представил, как шустрые кавказцы перегружают в свои черные «мерсы» коробки с сигаретами. Ему до конца жизни не расплатиться с фабрикой! Вася завел мотор и вжал педаль газа до упора, чтобы кавказцы полетели на землю, разбивая о камни свои горбатые носы. Но машина с места не двинулась. Мотор работал, а машина не двигалась. Проклятье!

Твердохлебов взял монтировку и вышел. Никаких «мерсов» он не увидел. Однако кузов ходил ходуном. Вася отодвинул брезент. В кузове прыгал азербайджанец.

– Ты чего? – удивился Твердохлебов.

– Я шучу. – Айзер засмеялся. – А ты думал, чурбаны-твари папиросы варуют?

– А чего у меня машина не работает? Может, ты мне сахару в бензин насыпал?

– Нэт… Я тэбэ туда малэнко пассал. – Он прыгал и прыгал. – У меня моча сладкий, как мед… много сахар в ней…

Он обдолбанный! Чего ему надо? Чего он добивается? Залез, сука, в кузов и прыгает, как орангутанг в Калифорнии!

– Кончай прыгать в моей машине! – Твердохлебов потряс монтировкой.

Чурбан сел на коробку, надорвал край, вытащил пачку, открыл, вытряс папиросу.

– Э! Оборзел?! – Вася полез в кузов.

Негодяй выдул табак и зубами стянул с мундштука папиросную бумагу.

– Хочу тэбэ угастыть. – Он достал пакет с травой и стал забивать косяк.

– Э! Э! Кончай тут. – Твердохлебов подтолкнул его к выходу. – Привыкли хозяйничать! Я эту дрянь не употребляю! Прыгай отсюда!

– Пагады. Зачем талкаешь меня? Я тэбэ, Вася дарагой, дэло хочу предложить.

«Откуда он меня знает? Уж не он ли мои документы взял?! Точно, он! Кому ж еще! Сейчас из меня бабки тянуть будет!.. Выкуп предлагать! – Вася насупился. – Если у него мои документы, так сразу его не пошлешь! Ладно, документы заберу и отмудохаю».

– Ну? – Твердохлебов заткнул монтировку за ремень, а руки сложил на груди. – Слушаю твое дело.

– На, дерни. – Чурбан протянул косяк.

Вася решил, что отказываться неправильно, взял папиросу и затянулся.

– Ай-вай! Маладэц какой! Давай пакуры еще, патом дэло пагаварым…

У Васи закружилась голова. Мысли завертелись, и были они какие-то… про все сразу. Он посмотрел на айзера. Тот больше не раздражал. Сидит себе Махалай Мустафаевич на коробке, никого не трогает, не лучше и не хуже остальных, такой же мудак, как и все.

Вася улыбнулся и затянулся еще.

«Как я раньше не понимал таких простых вещей?..»

– Тебя как зовут? – спросил он.

– Мурат.

Вася протянул руку и хлопнул Мурата по ладони:

– А я Вася. – Он вспомнил кино «Белое солнце пустыни» и пошутил: – Давно здесь торчишь, Саид? – Засмеялся и сел на коробку.

– Я не Саид, – ответил Мурат. – Саид таджик, а я айзербайджан… Как Муслим Магомаев. – Он набрал воздуха и запел голосом Муслима: – Ты мая мэлоды-и-ия-а, я тывой пирэданный эврэй-и-и!

От смеха Вася чуть не упал. Он согнулся пополам, по щекам катились слезы.

– Хватыт, брат, весэлиться. Тэперь дэло…

Вася уже забыл про дело, про документы и вообще – чего он тут делает.

– Хочешь заработать?

– Кто ж не хочет!

– У меня дурь есть, у тэбэ табак. Мне в Рязань нада дурь вазыть, а ты туда и так едишь. Давай дагаваримся. Будишь маю дурь вазить вместе са сваим табаком. У тэбэ в табакэ никто нэ замэтит, а я тэбэ платить буду круто. Дагаварылысь?

– Сколько? – Васе предложение понравилось. Ему ничего не стоит спрятать траву в табаке, навряд ли ее там найдут. Он слышал, перевозчикам наркотиков платят приличные деньги. «Через месяц, – подумал Вася, – куплю „БМВ“».

– Нармалные дэнги. Через мэсяц купишь «БМВ», понял?

Вася не удивился, что Мурат ответил его же мыслями, – они были естественными.

– Конкретнее. – Вася затянулся еще раз, и у него перед глазами все поплыло.

– Пять тысяч баксов в адын канэц.

– Согласен. – Вася представил, как едет в Рязань, как подъезжает к посту ГАИ и его проверяют. «И ничего страшного! Денег до хрена, всегда можно откупиться. Опять же документы в порядке… Документы! Документы надо не забыть у него забрать, пока помню. Но сначала деньги пусть дает. Аванс». – Давай деньги.

Мурат вытащил из кармана пачку долларов.

– На. Это аванс тэбэ. Здэсь штука баксов. Астальное в Рязани, кагда тавар сдашь.

Вася хотел пересчитать, но поленился и сунул в карман.

– И документы давай.

– Какие дакумэнты?

– Какие надо.

– Накладные на анашу, что ли? – пошутил Мурат.

– Кончай шутить, давай документы, и я поехал. И так уже задержался тут.

– Слушай, брат, я нэ панимаю, – Мурат развел руками, – какие такие дакумэнты? Что ты хочишь? Я тэбэ дэло выгадный дал, дэнги дал, тавар дал! Что ты хочишь, брат, я нэ панимаю, билат?! Мамой киланус, нэ панимаю! Какой-та ты жадный, брат, работа тэбэ мала, дэнег миного мала! Каких-та дакумэнты давай! Каких тэбэ дакумэнты?!

Гонит. Документы у него, и он от Васи чего-то добивается, но чего – Вася понять не мог. Тут до Васи дошло, что этот хитрожопый хочет за документы тысячу долларов, которые сам же Васе и отдал. «Ага! Понятно, чего он таким добрым был! Теперь возьмет с меня штуку за документы, а я, значит, должен буду за просто хрен везти его стремную дурь! Подставить меня хочет, чтобы русского посадили! Чтобы и дальше одурманивать русский народ!»

Вася взял азербайджанца за грудки, подтянул к себе и сказал ему в нос:

– Давай документы, а не то я тебе нос в жопу засуну!

Алиев задрыгал ногами и попытался отпихнуть Васю. Вася врезал локтями по рукам, чтобы не лез.

– Документы!

– Нэ убывай, брат! На, дэнги вазми! – Мурат вытащил пачку долларов. – На дэнги, новый дакумэнты купишь!

Вася взял пачку,