Консультант - Бентли Литтл

Консультант стоял на тротуаре. На его губах играла легкая улыбка. Взгляд оставался при этом неуместно суровым, угрюмым. Джон почувствовал слабость в коленях. Каким же глупцом надо было быть, чтобы подумать, будто фокус сойдет с рук и Патов не узнает! Он ведь знал все и про всех.

Джон уставился себе под ноги, боясь смотреть на мужчину.

– Я знаю. Я уволен.

– Думаешь, что так легко отделаешься?

Нет. Джон, конечно, не думал. Джон надеялся, но в глубине души знал, что любое наказание от консультанта окажется суровым.

Его сердце бешено колотилось в груди, и он подумывал просто броситься бежать по улице так быстро, как только получится, – как маленький мальчик, спасающийся от банды хулиганов. Затем рука консультанта легла ему на плечо, и все шансы обнулились. Ведя его по тротуару, Патов вел себя так, словно они с Джоном старые хорошие приятели, гуляющие после стаканчика-другого в баре. Длань на плече отличалась стальной хваткой, и Джон знал: даже если он рванет изо всех сил, ему не скрыться.

В конце квартала они свернули направо и двинулись на менее людную улицу. Мышцы Джона напряглись еще сильнее, поскольку число потенциальных свидетелей становилось все меньше. Твердая рука все еще держала его за плечо. Консультант повел его в переулок, идущий за первым рядом зданий…

Вот только переулка не было.

Джон очутился в здании «КомПрода» совсем один. Он все еще чувствовал призрачное давление на плечо, но Патова рядом не было. Он стоял один в темном коридоре – будто бы на том самом этаже, где работали вверенные его контролю сотрудники, только…

Только коридор был слишком широк. И двери казались какими-то неправильными. И светильники рассылали из-под потолка не обычный свет, а какой-то испорченный.

Это была другая версия «КомПрода». Возможно, именно такой хотел сделать контору Патов. Возможно, это была версия его мечты.

– Где это я? – спросил вслух Джон, осторожно шагая вперед. Слева от него был лифт, и он нажал кнопку на стене рядом с закрытыми металлическими дверями, рассчитывая, что спустится вниз и просто уйдет отсюда, не задавая никаких вопросов. Нажимая на кнопку, Джон отметил, что она неправильной формы, треугольная, а не круглая… но наблюдение не помогло ему подготовиться к тому, что он увидел, когда двери лифта открылись.

За ними не было кабины. За ними вообще ничего не было. Непроницаемый мрак, и ничего более – чернильная тьма, простертая в безграничное ничто.

Трясясь от необъяснимого ужаса, Джон отвернулся – и убедился, что коридор больше не пустует. В дальнем его конце, где расстояние и тусклый свет сговорились навести тень на плетень, слонялась группа темных фигур. С собой они несли два шеста, симметрично выставленных вперед. Один оканчивался факелом. На конце другого болталась отрезанная голова, судя по коротким волосам, мужская.

В панике Джон повернулся в другую сторону и побежал. В здании было тихо, если что-то и рождало звук, то только его собственная тяжелая поступь и сорванное дыхание. По обе стороны от него попадалось все меньше и меньше дверей. Те, что попадались-таки, все были огромные, как замковые врата, обитые планками из темного дерева.

Тишину нарушило детское пение. Тонкие голоса тянули старую песню, известную Джону по воскресной школе: «Весь мир Он взял в свою ладонь». Благодарный за то, что уже не один, с облегчением столкнувшись с чем-то столь безопасным и праведным, как детский хор, Джон поспешил к открытой освещенной двери в конце коридора – откуда, казалось, и доносилось пение.

Но слова, как он понял, подойдя ближе, были не такими, какими должны были быть:

Она взяла все это в рот,

Она взяла всю эту чертову штуку в рот.

Она взяла все это в рот,

Она взяла весь член в свой рот.

Он достиг дверного проема. Певцы не были детьми. Это были изувеченные мужчины – голые кастраты с ампутированными по колени ногами, выстроившиеся на чем-то вроде низких деревянных подмостков. Джону показалось, что он узнал одного из них – Стивена Портиса, менеджера цеха с его предыдущей работы, где он трудился до того, как люди из «БФГ» упразднили его должность. «Каждый раз, когда Ральф закрывает дверь, он отворяет окно», – сказал Джону консультант с ложным дружелюбием, прежде чем предложить ему работу в «БФГ», и вскоре после того, как он покинул корабль, его старая компания объявила о банкротстве. Происходили ли все эти люди из фирм, которые в «БФГ» не смогли спасти?

«Она взяла все это в рот…»

«О ком речь?» – подумал Джон, представляя себе женщину, стоящую на коленях, с окровавленным подбородком и губами… откусывающую гениталии выстроившимся перед ней мужчинам.

Джон отвернулся от комнаты, но чернота за створками лифта уже проникла в коридор и затопила его по всей длине. Зрелище ошеломляло, и перед лицом такой неумолимости освещенная комната казалась теплой и гостеприимной, а хор кастратов утешал, успокаивал. Джон повернулся, вошел внутрь и закрыл дверь, чтобы мрак не прополз и сюда.

Его внимание привлекло шевеление у дальней правой стены. Раньше он ничего там не видел, потому что дверь закрывала ему обзор. Но там на коленях стояла голая женщина с ножовкой в руке. И весь рот у нее был в крови – алые дорожки бежали от губ через все ее тело, до самой промежности. Джону женщина показалась смутно знакомой… а потом до него дошло, где он ее видел. Это была секретарша одного из мужчин, говоривших сегодня с ним. Секретарша Крейга – Патов, кажется, намеревался ее уволить…

Когда певчие на сцене затянули новую песнь, звучащую на мотив «Вперед, Христово воинство», но «Христовым воинством», конечно же, не являвшуюся, женщина заковыляла к Джону, опираясь на ножовку, улыбаясь с широко открытым ртом.

Оказалось, ног ниже лодыжек у нее тоже нет.

Джон посмотрел на Стивена Портиса, поющего вместе с остальными.

«Всяко лучше, чем та жуткая тьма в коридоре», – подумал он.

И он почти собрался с духом, когда фурия с кровавой пастью – раззявленной пастью, перекошенной в зверином оскале, – расстегнула на Джоне сперва ремень, затем ширинку, затем стянула с него брюки.

* * *

Патов ждал Крейга и Фила в вестибюле, когда на следующее утро они вдвоем пришли работать вместе. Как всегда, он улыбался, хотя глаза его были мертвы и пусты. Он поправил галстук-бабочку.

– Могу я поговорить с вами, джентльмены?

– Конечно можете! – сказал Фил преувеличенно бодрым голосом.

Консультант