Фонарь Джека. 31 история для темных вечеров - Александра Рау

так почитали среди других вятших мужей едва ли не первым и всегда спрашивали его совета. Его насады и ушкуи[14] ходили не только по большим и малым рекам от Гардара до самого Змейгорода, но и бороздили морские просторы. Останавливались в портах Янтарного побережья. Добирались до моря Виноцветного и далее шли на Полудень, к берегам Индии, меняя меха и мед на паволоки[15], узорчатую кузнь[16] и первосортный булат.

Но главной гордостью Велегоста оставался снабженный двумя рядами весел, управляемый сотней с лишним гребцов могучий ворон, взятый его отцом у берегов знойной Аравии. Корабль торговцев и воинов не только перевозил грузы, но и защищал ладьи купеческой флотилии от нападений пиратов и дикарей.

Велегост знал, что его ворону не страшны волны океана, хотя ходить вдали от берегов все же избегал. Ведь дома ждала Радонега. Он не имел права сбиться с пути. Но сможет ли команда выдержать такое длительное и опасное плаванье? Дорожных расходов купец не страшился, но даже трюмы ворона имели свой предел, а запасы пищи и пресной воды могли просто испортиться. Конечно, в дни невзгод ему и его людям случалось питаться выловленными из моря рыбой и гадами, благо в ватаге хватало знатоков, способных отличить съедобную рыбу от ядовитой. Но сколько на них продержишься?

– Команда не твоя забота, – уверил его колдун. Велегост так и не слышал его имени, а спросить сам не решался. – Курс я тоже помогу проложить. Нагружай столько припасов, чтобы хватило тебе и ближайшим слугам. И не забудь снадобья, которыми лекари пользуют твою несчастную жену. Ей нужно будет выдержать путешествие.

– Но как собрать слезы птицы Могол? – Велегост все еще сомневался. – Знающие люди говорят, что ее крылья закрывают половину неба и она настолько огромна, что кормит птенцов слонами и носорогами, которых приносит с берегов Африки.

– У любого существа есть слабое место, – заверил его колдун. – Я сумею заставить великаншу заплакать. Твоя задача – собрать слезы до того, как они упадут на скалы. Это может сделать только смертный.

Хотя сердце Велегоста обуял страх, он ни минуты не колебался. Спустя всего две недели ворон был готов к отплытию. Как и обещал колдун, никто из команды не роптал, никто не задавал вопросов. Матросы и гребцы молча выполняли поручения и трудились круглые сутки.

Занятый сборами и обустройством на борту бедной Радонеги, Велегост поначалу не замечал ничего подозрительного. А ведь стоило задуматься: колдун не попросил никакой платы за свои услуги. И только когда корабль вышел в море, Велегост стал замечать, что с ватагой творится что-то неладное. Матросам и гребцам совершенно не требовался отдых. Они трудились на веслах, управлялись с парусом, поворачивали два тяжелых прави́ла, даже не помышляя о еде и сне.

Тогда Велегост, кажется, впервые спустился в трюм, который поручил заполнить провиантом. Почему он этого не сделал раньше, он и сам сказать не мог. Но вместо запасов муки, круп, масла, солений, сушеного мяса и бочек воды он увидел пустые полки. Лишь в нескольких помещениях он нашел те припасы, которые выбирал для Радонеги и себя.

– Что это значит? – спросил он у колдуна. – Что ты сделал с моими людьми? Почему им больше не нужны вода и пища?

– Я же сказал, что ватага не твоя забота, – сверкнул недобрыми льдистыми глазами колдун и направил на команду дымчатый топаз, венчавший его посох. – Возвращайся в каюту к жене – или можешь подняться на палубу и проследить за работой. Я умею прокладывать курс по звездам, но один управиться с кораблем не сумею.

Что оставалось Велегосту? Он же сам, ухватившись за безумную надежду, принял все условия. Так что он мог только следить, как зачарованные колдуном гребцы и матросы выполняют распоряжения. Сначала он себя успокаивал мыслями о жене, воспоминаниями о днях, когда она щедро дарила ему свою любовь, встречая из плаванья. Радонега каждый раз так переживала, провожая его в дальний путь, что однажды ее бедное сердце не выдержало.

Но стоило ли ее исцеление жизней полутора сотен людей его ватаги, преданной своему вождю всей душой? Что он скажет семьям, когда вернется? Да и вернется ли он вообще? Колдун ничего не говорил об обратном пути, как и не обещал снять с матросов и гребцов заклятье.

Меж тем ворон оставил знакомые берега, выйдя на простор великого океана. Ветер стал свежее, в воздухе ощущалась морская соль. Солнечные лучи пронзали толщу воды, заставляя волны играть невероятными красками. Синее небо выглядело настолько бескрайним, что возникали сомнения, а не покинул ли уже корабль пределы мира живых. То и дело из воды выпрыгивали летучие рыбы, которых Велегост и раньше встречал в плаваньях к берегам Индии. Где-то вдалеке, похожие на живые острова, дремали киты.

Окружающий пейзаж выглядел настолько умиротворяющим и величавым, что Велегост ненадолго забыл о своих сомнениях. Как бы он хотел показать все это великолепие Радонеге! За такую возможность он бы согласился не только проделать опасный путь, но и сразиться с самой птицей Могол.

Дни проходили за днями, отмеряемые клепсидрой[17] часы утекали капля за каплей и пропадали навсегда. Астролябия и компас помогали выверять курс, прокладываемый колдуном по солнцу и звездам. Ворон упрямо преодолевал бури, его ватагу не пугал штиль. Равнодушные ко всему матросы и гребцы словно стали частью парусной снасти и продолжением весел. Радонега тоже лежала почти неподвижно, едва дыша, но и хуже ей не становилось.

Велегост делил часы между бдениями у постели жены и работой, иногда забываясь тревожным сном, в котором видел, что его кораблем управляют мертвецы, а сам он низвергнут в ледяные глубины Нави, самой темной изнанки исподнего мира, куда попадают расколовшие свою душу злодейством. К светлым богам он больше не обращался. С колдуном тоже предпочитал без лишней необходимости не пересекаться. Впрочем, тот свое общество и не навязывал.

Когда на горизонте показалась полоска земли, Велегост даже не испытал обычных для моряков радости и трепета, опасаясь, что она окажется лишь миражом. Но по мере приближения остров становился все более реальным. Велегост мог уже различить отвесные скалы, на которых размещалось гигантских размеров гнездо.

То, что издали выглядело ветками и хворостом, вблизи оказалось вырванными с корнем стволами вековых деревьев. Оставалось только догадываться, откуда птица Могол принесла материал для постройки. Куда ни кинешь взор, везде простирался океан. Вряд ли эти деревья волны вынесли на скалы. Впрочем, по