Азбука для побежденных - Екатерина Витальевна Белецкая

— Лучше не надо, Поля, — покачала головой баба Нона.

— Почему? — спросила Аполлинария требовательно.

— А вот сегодня и узнаешь, почему, — баба Нона склонила голову над вязанием. — Всё, поговорили. Довольно. Иди, отдай карту, да ступай гулять со своими друзьями. Может, и нагуляешься, прежде чем за тобой придет ветер.

* * *

— Сломанные фигурки? — спросил мужчина. — Ах, бросьте, сударыня. Старухи горазды придумать всякие страшилки. Как видите, я вполне себе цел и невредим, и в замене не нуждаюсь, — он засмеялся. — Да и вообще, чтобы поправить положение, нужно просто переиграть партию. Вот только мои коллеги по игре, кажется, решили избежать очередного поражения, и сбежали с доски в очередной раз. Я давно не могу их найти. Даже посылал за ними детектива, но, — он развел руками, — несколько раз он возвращался ни с чем, а потом, в самый последний визит, пришел злой, рассерженный, и с огромной шишкой на голове. Долго ругался, заявил, что по моей вине его едва не прикончили, а ему это ещё рано, потому что ветра он в глаза не видел, и видеть не собирается.

— То есть вы их всегда побеждали? — спросила Аполлинария.

— Разумеется, — человек гордо поднял голову, но вдруг смутился. — Хотя… честно сказать, мы проигрывали обычно все трое, но я выходил из игры с меньшими потерями, поэтому вполне могу назвать свои завершения партий победами.

Врёт, подумала Аполлинария. Никакие это были не победы. Он сидит перед ней, на лавочке, в сквере, этот горделивый и красивый мужчина с черными волосами, в синем костюме с золотой искрой, смотрит на неё с превосходством, и наглейшим образом врёт, потому что никакой он не победитель. Он точно такой же побежденный, но почему-то ни в какую не хочет этого признавать.

С картой, в поисках этого мужчины, Аполлинария бродила по Городу больше часа, и, наконец, отыскала его — он стоял возле книжного магазина, размышляя, зайти внутрь, или же нет. Аполлинария окликнула его, поздоровалась, и попыталась сразу отдать карту, однако мужчина потребовал, чтобы она прошла с ним в сквер, и выслушала его историю. Мне не с кем сегодня поговорить, сказал он, я заскучал, а вы, сударыня, весьма милы и обаятельны, поэтому, с высокой долей вероятности, окажетесь хорошей собеседницей. Аполлинарии ничего не оставалось, как согласиться, но позже она о своем согласии немного пожалела. Не смотря на то, что мужчина внешне был просто чудо как хорош, Аполлинарии он не понравился. Она подумала, что, будучи игровой фигуркой на доске, он ей нравился больше.

— Позвольте, — осторожно начала Аполлинария. — Но разве поражение может являться победой?

— С легкостью, — мужчина улыбнулся. — Всё познается в сравнении. Вот взять, к примеру, меня и вас. Я выше вас? Да. Сильнее? Разумеется. И если бы нам пришлось сражаться, победа однозначно была бы за мною. Вот и с ними та же история. Но — существуют, к сожалению, обстоятельства непреодолимой силы. Которые способны влиять на всех, и на меня в том числе.

— Старики, которые вами играют, — ехидно подсказала Аполлинария.

— Старики? — спросил мужчина. — Хм. Старики, значит. Забавно. Милая моя, да будет вам известно, что эти старики — мы трое и есть. Они, и я.

— Значит, стариков трое, — догадалась Аполлинария.

— Нет, — он перестал улыбаться. — Не трое. Их мириады. Нас мириады. Впрочем, сударыня, сейчас не стоит заостряться на таких моментах. Есть, понимаете ли, данная конкретная секунда, и есть обязанности, которые нужно соблюдать. Всем нужно. Вашей обязанностью в этот день было принести мне карту. Моей — этой картой с умом воспользоваться.

— Подождите, — попросила Аполлинария. — Но как же обстоятельства непреодолимой силы? Неужели вы не расскажете мне о них?

Мужчина помрачнел.

— Не следует вам знать о подобных вещах, — тихо сказал он. — И спрашивать тоже не следует. Но… в одной своей мысли вы сейчас правы. Первопричина этих обстоятельств — действительно мы трое. Бог сумел создать камень, который он сам не может поднять, — мужчина с горечью усмехнулся. — Знаете, почему?

— И почему же? — спросила Аполлинария.

— Потому что он всемогущий, — в глазах мужчины появилась тоска.

— Но какой же он всемогущий, если не в состоянии справиться с камнем? — справедливо спросила Аполлинария.

— Вы многого не знаете о всемогуществе, — мужчина встал. — Однако, мне пора, сударыня. Я очень благодарен вам за беседу, но мне нужно идти.

— Подождите, — попросила Аполлинария. — Тот детектив… я не знала ваших обстоятельств, поэтому совершила не очень хороший поступок по отношению к нему. Мне стыдно признаваться, но это я ударила его тогда ломиком по голове.

Мужчина сперва улыбнулся, а потом начал хохотать, заливисто и звонко. Кажется, признание Аполлинарии подействовало на него, как самое лучше лекарство от тоски и печали.

— Прелестно, — выговорил, наконец, он. — Сударыня, в этом я вас винить никак не могу. Думаю, он начал внушать вам мысли о природе мироздания, и сумел вывести вас из себя.

— Нет. Он напал на ваших соперников по игре, — тихо сказала Аполлинария. — Сперва они были в образе воробьев, потом в образе котов, а потом — стали мальчишками. Он… он хотел убить их, а я не позволила. О природе мироздания, впрочем, он тоже мне говорил, — добавила Аполлинария. — Но исключительно в свете обсуждения ваших оппонентов.

— Скорее всего, он считает, что они нарушили законы природы мироздания, — сказал мужчина. — А он этого не любит. Думаю, он бы отказался выполнять моё поручение, если бы знал, что я точно так же, как и они, тоже нарушаю эти законы. Вот была бы хохма.

— Разве это смешно? — с удивлением спросила Аполлинария.

— А разве нет? — удивился мужчина. — Можете себе представить, какое выражение появилось бы на его ящеричьей морде, когда он услышал бы об этом? По-моему, это более чем смешно. Впрочем, он не узнал, и уже не узнает, потому что ко мне он больше не придет, и рассказать что-то про эти вещи ему теперь некому.

— Он крайне неприятный тип, — призналась Аполлинария. — Но… я рада, что он остался в живых. Признаться, я подумала,