Азбука для побежденных - Екатерина Витальевна Белецкая

рукой баба Нона. — Она снова пытается решить задачу про бога и камень, вот только ничегошеньки у неё не получится. Мелания, хватит ерундой маяться, лучше отчекрыжь этот хвост.

Она протянула бабуле Мелании вязанную пушистую варежку. Мелания звонко щёлкнула своими большими ножницами.

— Вот и славно, — резюмировала баба Нона. — Вот так бы и всегда. Не бери в голову это всё, Поля. Не твоего это ума дело.

— Наверное, — кивнула Аполлинария. Кивнула, и подумала, что, кажется, в этот раз старухи ошиблись. Это было дело именно её ума, и она пообещала себе, что в ближайшее время попробует во всём разобраться.

* * *

— Кажется, нам только дали понять, что это всё безнадежно, — заметил Скрипач.

— Ты имеешь в виду превращение бабули Мелании в робота, и её откровения? — спросил Ит.

— Ну а что же, — Скрипач вздохнул. — Именно это я и имею в виду.

— Бабуля Мелания — мойра, — напомнил Ит. — Допускаю, то для мойры данная задача является не решаемой. А вот для кого-то уровнем выше она будет вполне по силам. Рыжий, я не утешаю ни тебя, ни себя, — предупредил он вопрос, который собирался задать Скрипач. — Просто говорю то, что думаю.

— Я так и понял, — кивнул Скрипач. — Понимаешь ли, боюсь, что я в этот раз согласен с мойрой.

— Рыжий, тебе не кажется, что мы поменялись ролями? — спросил Ит. — Ты ничего не перепутал? Это ведь ты должен быть безнадежным оптимистом, а я в это время обязан ныть, страдать, и говорить, что всё пропало.

Скрипач невесело усмехнулся.

— Я не говорил, что всё пропало, — заметил он. — Я говорил, что нам дали понять — ситуация безнадежна.

— Нет, — покачал головой Ит. — Нам дали понять, что с точки зрения непосредственно этой мойры не виден выход.

— А ты считаешь, что он есть? — прищурился Скрипач.

— Я не знаю, — пожал плечами Ит. — И потом, выход, прости, из чего именно? Что было в диалоге?

Скрипач задумался. Постучал пальцами по рулю, нахмурился.

— Опс, — сказал он через пару минут. — Речь шла о смерти двоих, которых видела Аполлинария. Да, это мы. Теоретически. Но… Ит, ты прав. Она не говорила о ситуации в целом, она лишь сказала, что в результате ошибки эти двое имеют возможность убить сами себя.

— Вот, — покивал Ит. — Ошибка, которая дает упомянутым двоим возможность убить самих себя. Не более чем.

— А можно не надо? — попросил Скрипач. — Это мы сделать всегда успеем, но на данном этапе мне не хотелось бы…

— Рыжий, книжка — не руководство к действию. Ну, по крайней мере, к немедленному действию, — Ит пожал плечами. — Знаешь, я тут подумал…

— Опять ты чёрти чем занимаешься, — проворчал Скрипач. — Думал он, поглядите на него. И что же ты надумал?

— Хотя бы то, что мы стали излишне осторожными, — Ит тяжело вздохнул. — Помнишь, в молодости мы принимали решения гораздо быстрее, действовали порой алогично и спонтанно, и в результате оказывались правы? Что нам мешает это делать сейчас?

— Ит, ты либо напился, либо тебя подменили, — покачал головой Скрипач. — О каком решении ты говоришь?

— Они нам дали корабль, — напомнил Ит. — И обещали доставить сюда этого самого, и эту самую, как только мы того потребуем.

— У тебя есть идея? — прищурился Скрипач. — Ты хочешь…

— Именно. Именно этого я и хочу. Так, ладно, об этом потом. Девицы сейчас придут, с новым платьем, — Ит усмехнулся. — Чем бы Лийга не тешилась…

— Лишь бы не вешалась, — проворчал Скрипач. — Ты думаешь, они принесут с собой одно платье? Серьезно? Дана, знаешь ли, тоже иногда не прочь прикупить что-то этакое.

— Пусть покупают что угодно, — махнул рукой Ит. — Лишь бы до поры они не проявляли инициативы.

— С этим не поспоришь, — согласился Скрипач. — Любопытно, сколько там глав осталось, в этой книге. Пять? Шесть?

— Или пять, или шесть, — согласился Ит. — Уже немного. Думаю, Аполлинария вскоре научится летать.

— Вероятно, да, — рассеянно отозвался Скрипач. Из дверей магазина, неподалеку от которого они поставили машину, вышли Лийга и Дана. — И, возможно, автор всё-таки соизволит нам объяснить, наконец, кто же она такая.

Глава 18

Осознание троих

— Даарти сегодня не придет, — с печалью в голосе сообщил Вар, когда компания собралась уже привычно в кафе, под выцветшей маркизой.

— Ой, а что случилось? — спросила с тревогой Дория. — С ней всё в порядке?

— С ней-то да, но у неё появился очередной гость, и, боюсь, она будет в ближайшие дни сильно занята, — Вар вздохнул. — Жаль, но прийти она не сможет.

— Да, действительно, жаль, — подтвердила Мария. — Даарти хорошая. Она… какая-то очень разная. Выглядит вроде бы печальной, но почему-то смешных и добрых историй знает больше всех. А вечером, — Мария сделала паузу, — вечером её платье преображается, вы заметили?

Все закивали.

— Да, совершенно верно, — подтвердил Медзо. — Заплатки становятся почти не видны, и платье начинает выглядеть роскошно. Да и сама она после захода солнца словно бы становится моложе.

— Мне тоже так показалось, — подтвердила Аполлинария. — И знаете, что я решила? Что есть две Даарти. Дневная, которая для всех — старая, грустная, в обносках, обремененная виной и тревогами. И ночная — молодая, веселая, смешливая, в прекрасном платье. Честно говоря, мне одинаково приятна и та, и другая, — добавила она. — Тем более что первой я встретила дневную, грустную, старую, но даже такой она мне понравилась. Она славная, в ней есть что-то…

— Что-то бесконечно правильное, — серьезно произнес Вар. — Наверное, это доброта. И желание помочь. Мне кажется, что если бы у меня была мама, она была бы чем-то похожа на Даарти.

— Давайте навестим её сегодня вечером, — предложила Аполлинария. — С нами она пойти не сможет, поскольку будет занята, но ведь мы можем принести ей кофе, и хотя бы немного развлечь беседой. Как вам идея?

— Великолепная идея, — кивнул Вар. — Ведь для чего на свете существуют друзья?