Закон бессмертных - Джули Кагава

Появились еще двое в белых халатах с кроватью на колесиках — и стали укладывать на нее Зика, несмотря на его протесты. В итоге он все же уступил, но все равно крепко держал меня за руку, пока мы двигались по коридорам. Наконец мы оказались в стерильной белой комнате. Вдоль стен стояли койки, и вокруг нас засуетились мужчины и женщины в белом. Всех развели по разным концам помещения. Калеб немного посопротивлялся, вцепившись в Джейка, но быстро сдался, когда один из людей в белом вытащил из кармана халата что-то маленькое и блестящее. Больше всего предмет походил на зеленую пуговицу на белой палочке, но едва Калеб сунул его в рот, как глаза его широко распахнулись и он радостно захрустел угощением. Человек в белом протянул ему руку, и Калеб позволил увести себя к столу.

— Извините.

Я подняла глаза. Мы стояли перед двустворчатыми дверями в конце комнаты, и лысый коротышка виновато смотрел на меня.

— Извините, — повторил он. — Но его надо везти в операционную. Кое-какие из его ран довольно серьезные, и мы так и не знаем, не укусили ли его. Вам придется его отпустить.

Я не знала, что такое операционная, но отпускать Зика не хотела — внезапно мне показалось, что если его увезут без меня за эти двери, то я больше никогда его не увижу.

— Мне нельзя пойти с ним туда?

— Извините, — снова сказал человечек в белом, моргнув за стеклами очков. — Боюсь, это не разрешается. Понимаете, это слишком опасно, как для пациента, так и для вас. Но я клянусь, мы сделаем для него все возможное. Он в надежных руках, заверяю вас.

Я снова взглянула на Зика. Он лежал на кровати на колесиках под яркими лампами, бледный, весь в крови, с закрытыми глазами. Одна из женщин в белом чуть ранее уколола его в руку иглой, и он вырубился. Его рука в моей ослабла.

— Вы можете подождать снаружи, если хотите, — лысый человечек улыбнулся мне усталой, понимающей улыбкой. — И мы сообщим вам сразу же, как только закончим. Но сейчас его нужно отпустить. Отпустите его.

Он мягко взял меня за запястье. Пару секунд я сопротивлялась, но потом позволила ему убрать мою руку от руки Зика. Лысый человечек снова улыбнулся и похлопал меня по ладони.

Я прошла за Зиком сквозь двери, шла за ним по узкому, тускло освещенному коридору, пока его кровать не исчезла за другими дверями — без окошек, с металлической табличкой с ярко-красной надписью «Не входить». Я уловила идущий из дверей запах застарелой крови, и желудок свело от страха и Голода.

Я стояла в коридоре, уставившись на двери, считая минуты. Гадала, как там остальные. Как там Зик, справится ли он? Крови было так много. Если его укусили… если он превратился в чудовище…

Я потрясла головой, прогоняя эту мысль. Прислонившись к стене, я подняла голову к потолку и закрыла глаза.

«Не знаю, слышишь ли ты меня, — подумала я куда-то в небо, — и слышишь ли ты кого-нибудь вообще. Но если у тебя есть хоть какое-то представление о справедливости, ты не позволишь Зику здесь умереть. Только не теперь, когда он почти достиг цели. Только не теперь, когда он пожертвовал всем ради остальных. Я понимаю, ты, наверное, хочешь, чтобы он поскорее попал к тебе, но он еще нужен здесь. Позволь ему остаться еще немного».

В коридоре было тихо и пусто. Я склонила голову и предоставила мыслям течь как хотят. Внезапно я задумалась, где сейчас Кэнин и жив ли он. Чувствует ли он, где я сейчас, и есть ли ему до меня дело? И сохранил ли он рассудок, чтобы ему было до меня дело? Грустит ли он от того, что один его отпрыск убил другого?

И тут я ощутила вспышку неимоверной ярости и ненависти. Я дернулась, ударилась затылком об стену. Поморщившись, я оглядела коридор, тихо рыча, чувствуя, как вылезают из десен клыки. На долю секунды я увидела его лицо. Я почувствовала его гнев, направленный на меня. Это был не Кэнин. Не вампир-психопат.

Шакал. Он не погиб.

Двери в конце коридора распахнулись. Я вскинулась навстречу лысому человечку — выглядел он очень усталым, халат был заляпан кровью.

— С вашим другом все будет хорошо, — улыбнулся он, и я облегченно сползла по стене. — Он потерял много крови, имеются легкое сотрясение и старая огнестрельная рана на ноге, но он не заражен. Мой прогноз — полное выздоровление.

— Можно его увидеть?

— Он сейчас спит, — строго взглянул на меня лысый человечек. — Вы сможете навестить его позже, но я думаю, вам тоже необходимо наложить несколько швов, юная леди. С учетом того, как порвана ваша одежда, я удивлен, что вы так хорошо держитесь. Вас кто-нибудь осматривал? Постойте-ка спокойно. — Он снял с шеи странное приспособление и засунул два его конца себе в уши. — Больно не будет, — пообещал он, взявшись за блестящий металлический кружок на конце трубки. — Я просто послушаю ваше сердце, проверю дыхание…

Он потянулся кружком к моей груди… и моя рука поймала его руку прежде, чем мы оба поняли, что происходит.

Лысый человечек дернулся, пораженный моим стремительным движением, вытаращил глаза за стеклами очков. Я печально посмотрела на него.

— Вы там ничего не найдете, — прошептала я, и на мгновение он растерянно наморщил лоб. Потом кровь отлила от его лица, он застыл. Я слышала, как заколотилось его сердце, лоб его покрылся испариной.

— Ох, — выдохнул он еле слышно. — Вы… Пожалуйста, не убивайте меня.

Я отпустила его запястье, и моя рука бессильно упала.

— Валяйте, — пробормотала я, отворачиваясь. — Делайте что должны.

Он помедлил, словно опасаясь подвоха, боясь, что я накинусь на него, едва он повернется ко мне спиной. Потом я услышла удаляющийся стук бегущих ног — лысый человечек торопился поведать всем о вампире в коридоре. Времени у меня было немного. Я бросилась к дверям операционной и распахнула их.

Внутри было темно, лишь один яркий огонек горел у стоящей посреди комнаты кровати, окруженной попискивающими машинами и полками с металлическими инструментами. Зик лежал на спине, грудь его была забинтована чистой марлей, одна рука на перевязи — дышал он спокойно. Его светлые волосы поблескивали в сиянии лампы.

Я подошла к кровати и склонилась над ним, откинула волосы с глаз, прислушалась к звуку его сердца.

— Привет, — прошептала я, зная, что, скорее всего, он без сознания и меня не слышит. — Слушай, Зик, мне надо идти. Мне нужно кое-что сделать, кое-кого найти. Я ему очень обязана, и он сейчас в беде. Я пришла попрощаться.

Зик продолжал спать. Я осторожно стиснула его здоровую руку. Глаза щипало, но я не обращала на это внимания.

— Возможно, больше мы уже не увидимся, — прошептала я, чувствуя, как что-то горячее стекает по моей щеке. — Я привела тебя сюда, как и обещала. Хорошо бы… хорошо бы увидеть ваш Эдем, но это место не для меня. И никогда для меня не предназначалось. Я должна сама найти себе место в мире.

Наклонившись, я коснулась губами его губ.

— Прощай, Иезекииль, — прошептала я. — Позаботься об остальных. Они на тебя рассчитывают.

Зик пошевелился во сне, но не проснулся. Отпустив его руку, я повернулась и вышла из операционной. Когда двери закрылись за мной, я услышала, как Зик шепчет мое имя, но не обернулась.

Обратно я шла уже в значительно более враждебной обстановке. Люди в белых халатах прижимались к стенам, провожали меня злобными взглядами. Никого из наших в главном зале уже не было, попрощаться я не могла. Наверное, это было к лучшему. Калеб закатил бы сцену, а остальные захотели бы узнать, куда я пойду. Но я не знала, куда пойду. Я знала лишь, что где-то меня ждет Кэнин — и еще Шакал. Я должна была найти своего господина — вдруг я еще могу ему помочь. Это был мой долг перед ним. Что же до моего «кровного брата», то я не сомневалась: в конце концов он сам меня найдет. И когда это случится, я не хочу, чтобы рядом был кто-то, кто мне дорог.

Гроза снаружи стихла, свкозь облака ярко светили звезды. Ветер