Ведьмин камень - Генри Нефф

– Только у тех, у кого имеются настоящие родители, – объяснил Ласло. – Если демона создают из слизи Первобытного Болота, ему просто дают имя. Чаще всего их называют Трок. Только не спрашивайте меня почему.

– Понятно. Значит, у вас нет фамилии?

– У меня как раз есть. Зебул. Как в имени «Ваал Зебул».

– Похоже на «Вельзевул». Вы не родственники?

Ласло вздохнул. Эти клички как герпес: один раз подцепишь, и уже никогда от него не избавиться.

– Что-то типа того. Но хватит обо мне. Расскажите, вы всегда мечтали стать священником?

Отец Анджело рассмеялся.

– В старших классах я мечтал только о двух вещах: играть в теннис и бегать за девчонками.

Ласло хрюкнул.

– Когда-то и я умел держать в руках ракетку. И как вы?

– Смертоносен. Вы сейчас играете?

– Уже какое-то время бросил. Увлекся теннисом, когда Борг[75] был первой ракеткой. Отрастил волосы. Головная повязка. Шортики. Ну, все такое.

– Отличный стиль, если его правильно преподнести.

– О, я мог его преподнести, – ответил Ласло. – Неважно, какого цвета у меня кожа, синяя или розовая; я всегда красавчик. Мне постоянно говорят, что я похож на Пола Ньюмана.

– Я не собирался ничего такого говорить. Вы и без того достаточно тщеславны.

Ласло хмыкнул.

– Возможно. Но каждому из нас нужно на что-то опираться, чтобы не терять уверенности в себе. Внешность – это все, что у меня есть.

Отец Анджело укоризненно покачал головой.

– Если бы это было правдой, вам вряд ли позволили бы войти сюда.

Ласло огляделся.

– Вы считаете, кто-то из вашей команды дал мне зеленый свет?

Священник пожал плечами.

– Я знаю только одно. Вы сидите рядом со мной, а другой демон – крутой – не смог войти в церковь.

– Итак, вы намекаете на то, что я особенный…

Священник рассмеялся.

– Если хотите, да.

Ласло хотел это услышать и обнаружил, что чувствует себя лучше – чувствует себя по-настоящему живым впервые после того, как Синьора забрала у него каменное сердце. Поерзав на скамейке, он потянулся и снова огляделся по сторонам. Его взгляд остановился на исповедальне.

– А что, люди туда еще ходят?

– Некоторые – да, – ответил отец Анджело. – В основном прихожане преклонного возраста.

Ласло осмотрел темные деревянные стенки и занавеску, которая отгораживала священника от исповедующегося.

– Можно мне попробовать?

Священник удивленно взглянул на него.

– Вы хотите мне исповедаться?

– А почему бы и нет? Это дешевле, чем прием у доктора Нюссбаума.

Священник откашлялся.

– Думаю, я не ошибусь, предположив, что вы – не крещеный католик?

– Определенно.

Отец Анджело развел руками.

– Я не имею права совершать таинство исповеди, но, если вам необходимо облегчить душу, я готов вас выслушать.

Ласло не стал дожидаться повторного приглашения. Он вскочил и побежал к исповедальне, как будто собирался сесть в кабинку американских горок. Он устроился внутри, наслаждаясь особой атмосферой и вдыхая запах политуры. Отец Анджело сел за занавеской, его профиль был виден сквозь тонкую металлическую решетку.

– Мне начинать? – спросил Ласло.

– Как хотите. Это не официальная исповедь.

– Я понял, понял, – буркнул Ласло. Он собрался с мыслями и пустился в повествование о своей жизни, пытаясь говорить голосом Моргана Фримена. Этот человек умел придать глубокий смысл любой ерунде.

– Все началось, когда я пришел в сознание семнадцатого марта 1212 года. Мои первые грехи были совершены на следующий день, когда я нарушил четыре из десяти заповедей. Видите ли, жена нашего соседа была такой кокеткой, и…

Ласло говорил и говорил. Шли минуты, часы. Когда он, наконец, вышел из исповедальни, было пять утра. У отца Анджело был потрясенный вид.

– Ой, ну да ладно, – протянул Ласло. – Все действительно так плохо?

Тот неуверенно кивнул.

– Мне кажется, да. Нужно посмотреть в словаре несколько терминов.

– Ага, – ответил Ласло, – но вы должны признать, что дальше блуда, воровства и кощунства дело не зашло. То есть вот угадайте, у кого два больших пальца и кто не совершил ни одного убийства?[76]

– Вы?

Ласло поник:

– Значит, вы тоже слышали эту шутку.

– Я сказал наугад. – Отец Анджело взглянул на часы. – Пора их будить. Но прежде я должен задать вам один вопрос.

– Задавайте.

– Вы когда-нибудь встречали ангела? – взволнованно спросил священник.

– Да, – кивнул Ласло. – В Вегасе. Ее звали Шабли.

– Я серьезно.

– Я знаю, – улыбнулся Ласло. – Сегодня вы встретили демона и теперь хотите узнать… действительно ли существует другая сторона? Серафимы. Херувимы. Эти… престолы[77]. Есть ли они на самом деле?

– И? – Мужчина смотрел на него в ожидании.

Ласло положил руку на плечо священника.

– Мне очень хочется вам ответить. Правда. Но я ничего не скажу.

Отец Анджело издал страдальческий стон.

– Вы издеваетесь? Но почему?

– Потому что вы – верующий, а истинно верующему не нужно об этом спрашивать…

Ласло улыбнулся самодовольной улыбкой существа, наделенного безграничной мудростью и превосходством над невежественными смертными, и прогулочным шагом направился к двери комнатки, где спали Дрейкфорды. Отец Анджело пробормотал что-то по-итальянски и побежал за ним.

Оказалось, что Мэгги уже встала и как раз накладывала на глаз эссенцию фэйри, а сонный Комок натягивал кроссовки. Отец Анджело поздоровался с Дрейкфордами и, извинившись, вышел, пока Ласло расспрашивал их о том, удалось ли им поспать.

– Немного, – ответила Мэгги. – А ты как себя чувствуешь?

И она взглянула на его грудь.

Ласло постучал себя по тому месту, где должно было находиться сердце.

– На удивление неплохо. Поговорили по душам с отцом Анджело.

– Прямо как в анекдоте: заходят в бар католический священник и демон, – сказала Мэгги. – Не хватает только раввина.

– Очень смешно. Кстати, я хотел тебе сказать. Эта твоя идея, тройной прыжок…

– Что с ним?

– Блестяще, чтоб мне провалиться.

Мэгги невольно улыбнулась.

– Спасибо. Но сначала надо посмотреть, получится ли у нас что-нибудь.

Отец Анджело вернулся с какой-то стеклянной банкой, накрытой серебряной крышкой. Предмет отдаленно напоминал пузатую солонку. Однако вместо соли в банке лежала прядь светлых волос и несколько…

– Фу-у, – воскликнул Ласло. – Это что… ногти?

– Да, – подтвердил отец Анджело. – Это волосы и ногти святой Клары Ассизской. В свое время они были преподнесены нашей церкви в дар – вообще-то мощи святой хранятся в ее базилике. Если я совершаю грех, отдавая их вам, то я буду молить Господа о прощении. Но в глубине души я верю в то, что это угодно Богу. – Священник заглянул в контейнер. – Достаточно ли вам пряди волос и ногтей?

Мэгги была готова расплакаться.

– Да. Если этого недостаточно, тогда все наши старания были