Заметки на полях вахтенного журнала - Ренат Мустафин

– Один, два, три… – считал курсант взрывы на плацу бригады и даже успел порадоваться, что гранаты легли именно на пустынный плац, но… Следующий взрыв прогремел в углу бригадного гаража, выворотив из кладки несколько базальтовых глыб и сорвав с петель открытую створку ворот. Затем, прогрохотало под стеной строевой части, высадив взрывной волной стёкла с обломками рамы…

Очередного взрыва Саня не увидел, так как обзор закрывало строение бани, но явно услышал раскаты и последовавший за ними женский крик. Из-за расстояния слов было не разобрать, но воображение Панкратова рисовало картины одну мрачнее другой…

– Шесть! – не забыв, однако, загнуть палец, он замер в ожидании седьмого взрыва.

Тишина!!!

Звенящая тишина повисла над базой. Даже визг продавщицы военторга, в подсобку которого влетела шестая граната, разметав взрывом ящики с пустой тарой, замолк на полувздохе. Седьмая граната так и не взорвалась!

* * *

– Вот такая история. А Вы говорите «Не взорвутся!» Взрываются, как миленькие – проверено опытом!!! – резюмировал Виктор Сергеевич.

В этот момент, как будто в подтверждение его слов, одна из гранат, вместо того, чтобы отскочить от секции причала в воду, застряла в арматуре, и, через несколько секунд, прогремел взрыв.

– А вот Вам и практическое подтверждение моих слов! – комбриг победно сверкнул глазами на проверяющего.

– Каюсь, грешен! – поднял руки Тулупов.

* * *

В то же самое время, когда комбриг рассказывал проверяющему о «подвиге» «Дозорного», на баке «Невесомого» Островский с Берёзой говорили на эту же тему – обстановка наводила на общие воспоминания. Стандартизация мышления, так сказать…

– А ты, кстати, продолжение истории с обстрелом писарки знаешь? – спросил Островский, наблюдая, как бойцы распечатывают очередной ящик с гранатами.

– А у неё было продолжение? – удивился Берёза, который знал, что ввиду незначительного ущерба, никого тогда строго не наказали.

– После того, как выяснили, что седьмая граната не взорвалась, Панкратова, как самого молодого и рьяного отправили её искать. Он мне сам рассказывал…

– Ну и что Саня? – переждав очередной выстрел, спросил Берёза. И тут же повернулся к своим матросам:

– Ну что я вам говорил?! Новый ящик, другая партия пороха в двигателе, и недолёт! Цельтесь заново!

– Панкратов обползал на брюхе всю территорию бригады, – продолжил повествование Анатолий Александрович. – Безрезультатно! Потом сел, нарисовал на планшете эллипс рассеивания и пошёл искать уже в наиболее вероятном месте падения гранаты. Когда не нашёл и там, то мысленно прочертил путь её полёта, и посредине траектории обнаружил оборванный провод – граната зацепилась стабилизатором и упала в сугроб. Оттого и не взорвалась, а лежала себе очень живописно прямо на вершине трёхметрового сугроба на краю плаца.

– И что дальше? – поинтересовался Сергей, предчувствуя, что это ещё не конец истории. Флагмин, как опытный воспитатель каждую свою историю сводил к укреплению теоретической базы подчинённых. – Абдуллаев! Перелёт. Наводи точнее!

– Что-что… Пришёл… Доложил… Нашёл, говорит… А ему в ответ: «Так тащи её сюда!»

Ага! Тащи… Очко, оно ведь не железное! Страшно, однако…

Взял наш Саня на корабле валенок, забил его наполовину ветошью, да пошёл на плац. В сугробе от гранаты к валенку прокопал ложбинку, а сам залёг метрах в двадцати, да и давай в неё, родимую, снежками кидать.

И ведь всё получилось – с третьего снежка попал в гранату, и та по желобу скатилась прямо в валенок.

Так он её в валенке на корабль и припёр, где её после благополучно и ликвидировали.

– А ведь могла и рвануть… – подвёл итог флагмин, видя, как взорвалась граната, застрявшая в арматуре причала.

* * *

После того, как под причалом взорвалась последняя граната, довольный командир бригады сказал не менее довольному Берёзе:

– Ну, минёр, порадовал! Не думал, что ты из этой гладкоствольной хренотени в секцию попадёшь…

– Служу Советскому Союзу! – отчеканил Серёга на старорежимный манер. Союз развалился совсем недавно, и ещё не до конца было понятно, как отвечать в данной ситуации.

– Вот что… – после некоторой паузы произнёс Беляков.

– Стреляй по ней каждый день в любое время на своё усмотрение. Только у оперативного «добро» запроси. А Анатолий Александрович это мероприятие в суточный план вобьёт.

– Есть! – ответил обрадованный минёр «Невесомого», получивший неожиданный «карт-бланш».

* * *

Московский проверяющий убыл с бригады в прекрасном расположении духа и заверениями, что доложит о высочайшем уровне подготовки минно-торпедной службы соединения.

Берёза ежедневно обстреливал секцию причала, отводя себе лишь пассивную роль наблюдателя – всё делали сами матросы.

Лишь однажды он сам взялся за маховики наводки гранатомёта после того, как получил доклад от дежурного по кораблю: «В районе секции подводники наших крабов воруют!»

Выйдя на бак и увидев, как матросы в шлюпке от дивизии подводных лодок беззастенчиво опустошают невесомовские краболовки, ни секунды не задумываясь, Сергей дал команду: «Расчёту МРГ – боевая готовность № 1» и полез на крышу тамбура.

Несмотря на поздний час, солнце висело над Губой, освещая окрестности яркими лучами. В такой обстановке шлюпка с незадачливыми любителями халявы была как на ладони и представляла из себя идеальную мишень.

«Положу гранату метрах в двадцати по корме, – думал он, наводя гранатомёт в намеченную точку. – Урона никакого, а штаны долго отстирывать будут!»

Подводники, видя возню у гранатомёта на баке «Невесомого», разобрав вёсла, дружно исполнили команду «Навались!» и начали уходить в сторону своих причалов.

Виктор Сергеевич Беляков засиделся на службе допоздна и, узнав, что на «Невесомом» опять собираются стрелять по секции, вышел на сигнальный «Жгучего», дабы понаблюдать за действом. Каково же было его удивление и негодование, когда в зоне обстрела он увидел шлюпку с чужими матросами!..

– Берёза! Дробь!!![37] – заорал комбриг во всю мощь. – Там же люди!

Сергей, уже собиравшийся распечатать ящик в гранатами, вытянулся в струнку и доложил:

– Товарищ комбриг! Это не люди! Это – сволочи! Они Ваших крабов воруют!!!

На лице Белякова некоторое время отражалась внутренняя борьба, но рациональное всё же взяло верх над эмоциями:

– Стрельбу отставить! Спустить катер и набить морду! А тебе завтра после подъёма флага – ко мне в каюту.

Матросы, с явным сожалением, зачехлили гранатомёт и убрали ящик с гранатами. Но, ввиду того, что время было упущено, отряжать погоню уже не стали…

На следующее утро командир БЧ-3 сторожевого корабля «Невесомый» Сергей Берёза прибыл на ковёр к командиру бригады.

– Ты хоть понимаешь, стервец, что мог натворить?! – неистовствовал Виктор Сергеевич.

– Так точно, товарищ комбриг! – сокрушённо отвечал Берёза.

Обдумав всё за ночь, он, конечно,