Японский флот во Второй мировой войне - Александр Геннадьевич Больных

высадки союзников, Верховное командование в Токио решило оставить Алеутские острова. Верховное командование приказало «приложить усилия для эвакуации гарнизона Кыски с помощью подводных лодок при первой возможности».

Интересно отметить, что приказ на эвакуацию в данном случае был отдан в форме директивы Императорской ставки. При отступлении с Гуадалканала 4 месяца назад решение Императорской ставки было сформулировано как приказ, требующего провести эвакуацию «любыми средствами». Более того, это решение было принято в присутствии императора, что было совершенно беспрецедентным случаем для японского Верховного командования.

Это означало, что эвакуации Гуадалканала было решено провести любой ценой, а приказ эвакуировать гарнизон Кыски был каким-то половинчатым. Ясной характеристикой военного положения японцев в этот период было то, что решение об эвакуации замерзших и промокших защитников Кыски было оставлено на усмотрение командующего 5-м флотом.

Эвакуация гарнизона Кыски с помощью подводных лодок не походила на легкую прогулку. Когда после падения Атту остров был отрезан, японский гарнизон Кыски состоял примерно из 2600 солдат под командованием генерал-майора Тоитиро Минэки, командующего Гарнизонными силами северных морей, и примерно 3400 моряков контр-адмирала Кацудзо Акиямы, командира 51-й военно-морской базы.

Не принимая в расчет остальные факторы, простые арифметические выкладки показывали, что потребуются несколько месяцев для вывоза войск, даже если все японские подводные лодки будут переданы в распоряжение 5-го флота. Кроме того, после падения Атту, усилилась интенсивность вражеских воздушных налетов, а морская блокада стала более плотной, что делало шансы на успех эвакуации совсем призрачными.

Еще больше ухудшали ситуацию более чем вероятные высокие потери среди лодок, задействованных в эвакуации. На завершающей стадии боев на Гуадалканале для доставки снабжения на осажденный остров было использовано большое количество лодок, однако 15 из них погибли от действий противника.

Такой результат не внушал оптимизма экипажам подводных лодок, которым предстояло участвовать в эвакуации. Да и командование мрачно смотрело на перспективы операции.

Тем не менее начиная с 27 мая ежедневно для эвакуации гарнизона направлялась одна лодка. Эти походы были успешными до середины июня, когда вражеские патрули вокруг осажденного острова начали действовать более активно. К 22 июня были потоплены или пропали без вести 3 подводные лодки, причем в двух случаях, судя по донесениям, они были внезапно атакованы противником, несмотря на плотную завесу густого тумана.

Поэтому 23 июня использование подводных лодок для эвакуации прекратилось. Решить эту задачу с помощью субмарин было просто невозможно. К этому времени за 12 успешных походов к острову они вывезли 820 человек.

Поэтому не оставалось ничего иного, как попытаться вывезти гарнизон Кыски с помощью надводных кораблей, используя густые туманы, которые в это время года были очень часты в район Алеутских островов. Но такая операция была бы гораздо более рискованной, чем эвакуация на подводных лодках. Японцы уже получили доказательства того, что непроницаемый для человеческого глаза туман не может укрыть корабль от электронного глаза радара.

Прошлой осенью японцы могли только подозревать, что союзники используют это новое «оружие». Ранее противник лишь четко маневрировал в темноте, ставя японские крейсера и эсминцы в сложное положение. Теперь положение дел ухудшилось. Японские подводные лодки, следовавшие к Кыске, постоянно подвергались внезапным атакам противника, укрытого пеленой тумана. Большинство японских кораблей, действовавших в этой зоне, не были оснащены радарами.

Общий план эвакуации выглядел так: соединение кораблей выходит в точку примерно в 500 милях юго-западнее острова; оно держится вне пределов радиуса действия вражеских самолетов с островов Атту и Амчитка; под прикрытием тумана соединение совершает стремительный бросок к Кыске.

Для этой операции японцы сумели наскрести всего 3 легких крейсера и несколько эсминцев – слишком мало по сравнению с силами противника, который имел линкоры и тяжелые крейсера. При этом японцы не могли рассчитывать на поддержку с воздуха.

Для проведения этой чертовски рискованной операции требовалось более недели, причем все это время кораблям предстояло следовать в густом тумане при заметном волнении. Обеспечение столь долгого перехода в тумане соединения, имеющего более десятка кораблей, и их заправка при видимости в несколько сотен ярдов представляло собой очень сложную проблему. Однако японский флот ранее уже пробовал подобные операции.

Но успех всей авантюры зависел от того, сумеют ли японцы проскочить сквозь разрывы в кольце блокады под прикрытием тумана. Это была крайне рискованная затея, и ставка делалась на непредсказуемый фактор случайности. Никто не сомневался, что эта эвакуация будет самой сложной задачей, которую приходилось когда-либо решать командиру.

Человеком, которому было поручено проведение этой исключительно сложной операции, был контр-адмирал Масатоми Кимура. Опытный специалист по торпедному оружию, он кончил военно-морскую академию в 1910 году и большую часть времени прослужил на эскадренных миноносцах. В начале войны он командовал тяжелым крейсером «Судзуя», а потом 3-й эскадрой эсминцев. Именно с этим соединением он участвовал в битве в море Бисмарка, когда большая часть эскадры и все охраняемые транспорты были уничтожены воздушными атаками союзников.

11 июня 1943 года он принял командование 1-й эскадрой эсминцев, которой и было поручено провести рискованную операцию по эвакуации гарнизона Кыски.

Крепыш-адмирал носил роскошные старомодные усы, что было необычно для японских морских офицеров. Так как Кимура за все время службы не занимал видных постов в японском флоте, он был известен более своими усами, чем способностями торпедиста.

Внешне Кимура больше всего напоминал «морского волка» прошлого, однако он обладал двумя очень ценными качествами: огромным терпением и железной решительностью. При этом он мог быстро пересмотреть первоначальный план, что доказал ход эвакуации. Даже когда ситуация казалась безнадежной, Кимура сохранял хладнокровие и трезвую голову.

Но этот адмирал был выбран для проведения опасной операции не за свои хладнокровие, рассудительность и гибкость, хотя никто другой не подходил более для этого задания.

Еще одним важным преимуществом Кимуры оказалось то, что он был знаком с северными морями, так как еще молодым офицером служил на патрульных кораблях в этом районе. К счастью, во время эвакуации ему помогал прекрасный начальник штаба капитан 1-го ранга Рокудзи Аритика, который служил на севере со времени первой высадки на Алеутских островах в июне 1942 года.

Хотя адмирал был не из тех людей, которые жалуются на трудность поставленной задачи, он не питал особого оптимизма относительно исхода операции. Позднее адмирал Кимура вспоминал, что оценивал свои шансы как очень маленькие, почти равные нулю.

Получив приказ провести эвакуацию, Кимура постарался не упустить даже мельчайшей детали. Прежде всего он потребовал выделить ему дополнительно по крайней мере 4 эсминца, в том числе «Симакадзэ». К этому моменту он имел всего 2 легких крейсера и 4 эсминца. «Симакадзэ», только что вошедший в строй, был экспериментальным кораблем с очень высокой скоростью и в то время единственным эсминцем в японском флоте, имеющим радар. Именно поэтому адмирал Кимура так настойчиво требовал передать ему «Симакадзэ», и