Ангелы Суджи - Владимир Дмитриевич Пронский

спикировал на луговину, то вражеские дроны вдруг пропали, а Михаил какое-то время лежал на подтаявшем снегу, радуясь синему небу над головой и чувствуя, как дрожат руки от напряжения и радости. И лишь один дрон висел в высоком небе, видимо, разведчик, и дроновод его, наблюдая мелькнувшую картину, наверное, радовался вместе с Михаилом. И Медведев вспомнил, что сегодня началась весна, что продолжается круговорот времён в природе, вспомнил свою Валентину, будущего ребёночка, который четвёртый месяц живёт в ней. «Томится она сейчас в своей библиотеке и знать не знает, что я её вспоминаю, погибшего Димку вспоминаю, и глаза мои мокрые от слёз!» ‒ подумал Медведев.

Когда он поднялся, бойцы были довольно далеко, но он не спешил их догонять, и подлые дроны не решались к нему подлететь, и где-то на чужой стороне снайпер прикусил язык, раздумывая, что делать с этим оторвой, которому и дроны нипочём, и пулей его не взять на таком расстоянии. Быть может, не критичном для снайпера, но и мазать не хотелось.

Когда, разгорячённые, вернулись в окопы, настроение у всех было на нуле. Даже не помогло геройство Медведя. И казалось, что Силантьев огорчился более всех при виде погибшего. Когда бойца занесли в блиндаж, сержант сказал, сняв с потной головы каску:

‒ Ребята, это Букреев. Записал в список на спецоперацию, и вот его не стало. Почтим память…

Кто сидел, молча поднялись, все вместе безмолвно застыли, после чего Силантьев, вздохнув, связался с комвзвода:

‒ Товарищ лейтенант, у нас двухсотый… Из списка. Предлагаю замену. Запишите: вместо выбывшего Павла Букреева Виктора Карпова. Согласие получено… Пришлите эвакуацию.

6

Если бы не гибель Букреева, то настроение было бы окончательно весенним, а так оно смазалось, особенно, когда примерно через час блиндаж накрыл прилёт дрона, видимо, в отместку за недавнее геройство Медведева. Хорошо, что вход в блиндаж защищён с боков мешками с землёй, а сверху к нему с двух сторон ведёт коридор из сеток. Так что от взрыва пострадала лишь часть сети да посекло несколько лопат недалеко от входа. В общем, эта атака лишний раз напомнила, что расслабляться рано. К тому же Земляков свои три копейки вставил:

‒ Ты чего геройствуешь?

‒ Думал от тебя благодарность услышать.

‒ Да, за дроны ‒ спасибо, а благодарность тебе будет лейтенант объявлять. Зачем потом красовался, снайперов дразнил. Они злопамятные, запомнят тебя, такого храброго, и будут охотиться, тем более знают, в какой норе скрываешься.

‒ Теперь чего же, и не дышать?!

‒ Я тебе сказал, а ты подумай над словами, не брыкайся. Ты живой нужен жене и будущему ребёнку. Я хоть и младше тебя на пару лет, но ты ко мне прислушайся.

‒ Ладно, считай, что прислушался.

‒ И не делай одолжения…

Медведев не обиделся на товарища: всё правильно он говорит. Лишний риск ни к чему в любом деле, а на войне ‒ тем более.

‒ Ладно, считай, что принял твою заботу и оценил её. Чего дальше-то делать?

‒ У сержанта спроси.

‒ Мы пока к «секретному» заданию приготовились бы.

‒ Приготовишься. Успеешь. Бойцу приготовиться, только подпоясаться.

Они поругивались, но не свирепо, и Медведев даже радовался за Земляка: «Вот настоящий товарищ! Иной бы промолчал, а у этого душа болит!».

До ночи они томились в блиндаже, обошлось без новой атаки нацистов, и хоть это радовало. Правда, вечером сержант приказал всем, кто попал в список, проверить амуницию, оружие, из документов ‒ только воинский билет и жетон, и быть готовым к завтрашнему утру.

Перед рассветом в тыл блиндажа подъехала затёрханная «буханка» и остановилась в кустах, где к этому времени собрались 15 бойцов из трёх отделений. Без лишних вопросов они мигом набились в машину и, тяжело проседая, она запетляла вдали от посадки, где могли быть мины, хрустя подмёрзшим за ночь снегом. Ехали без фар. И всего-то минут десять-пятнадцать. Остановились около другой лесопосадки, у малозаметного прохода, занавешенного сетями и наклонным входным проёмом, словно в нору. Спешились, машина сразу ушла, а они зашли то ли в помещение, то ли в ангар, и в предрассветной мгле дальних контуров его видно не было. Они пошли по длинному полуподземному коридору с накатом из брёвен и досок, и метров через триста остановились, расположились вдоль стен, где сидеть ‒ сплошное мучение. Вскоре в ним подошёл вчерашний военный в камуфляже с тяжёлыми складками вокруг рта и мешками под глазами. Когда они построились по приказу лейтенанта Семибратова из второго взвода, он представился:

‒ Кто не знает, напомню: я ‒ командир штурмовой группы. Позывной «Спутник». Больных, астматиков нет? Клаустрофобией, то есть боязнью замкнутого пространства, никто не страдает?

‒ Никак нет, ‒ ответили нестройно.

‒ Все добровольно прибыли?

‒ Так точно!

‒ Перед вами, бойцы, поставлена непростая задача ‒ проникнуть по газовой трубе на несколько километров в глубокий тыл врага, занявшего нашу территорию, в район города Суджа. Труба диаметров 1420 миллиметров, то есть менее полутора метров, так что придётся идти 14–15 километров пригнувшись, а где-то и на четвереньках пробираться, когда устанут ноги. К тому же в трубе имеется остаточная загазованность, хотя её проветривали и заполняли кислородом, но всё равно, по расчётам специалистов, воздуха может не хватать, особенно при большой скученности бойцов и вдали от вентиляционных отверстий, пробитых в трубе через километр-полтора. Поэтому передвигаться будете группами по пять человек с дистанцией в два метра и десять метров между группами. Не скрою, испытание вам предстоит тяжёлое, рассчитанное на несколько суток. Поэтому, пока не поздно, можно отказаться от него, никто вам за это и слова не скажет. ‒ «Спутник» замолчал, осмотрел притихших бойцов. ‒ Вижу, что отказников нет, поэтому вам необходимо сейчас подготовиться и обновить экипировку. Вы получите индивидуальные фонарики с запасными батарейками, индивидуальные рации, перчатки, наколенники, на всякий случай респираторы, а также запасётесь водой и минимальным запасом еды. И ещё: вам необходимо по возможности облегчиться, здесь имеется туалет, потому что, сами понимаете, в трубе удобства не на каждом шагу. И ещё одна просьба: не пользоваться телефонами, если они у кого-то остались с собой, тем более что телефонная связь в радиусе 25 километров подавлена. Не скрою, испытание вам предстоит суровое, связанное с опасностью для жизни, тем значимее будет, не побоюсь этого слова, ваш подвиг. Во все времена российские воины отличались выносливостью, силой духа при выполнении поставленного задания. Справитесь и вы. В этом нет никаких сомнений.

От речи