Война моторов. Крылья советов - Андрей Михайлович Мелехов

говоря ещё проще, появился этот шедевр по причине бедности» («Летающие крепости» Сталина. Бомбардировщик Пе-8», с. 8). В принципе, данная версия вполне имеет право на жизнь. Тем более, что М. Маслов цитирует реально подготовленные Тухачевским записки Сталину на эту тему. Американец Митчелл выступил с предложением использовать тяжёлые бомбовозы против флота противника ещё в начале 20-х. О его экспериментах с бомбардировками трофейных немецких броненосцев было хорошо известно в мире: на них, в частности, ссылался в своей работе и сам Дуэ. Одним из первых боевых вылетов «летающей крепости» стал состоявшийся 12 мая 1938 года экспериментальный «перехват» первыми серийными экземплярами В-17 итальянского лайнера «Рекс» («Rex»), находившегося в 980 км от атлантического побережья США. Как видим, американцы тоже планировали использовать новейший самолёт, в том числе, и для оборонительных действий против морского противника, посмевшего посягнуть на территорию Соединённых Штатов. Наконец, именно об оборонительном предназначении стратегических бомбовозов говорилось во внутренних документах тамошнего военного ведомства как в начале, так и в конце 30-х годов (см. Уильям Вольф (William Wolf), «Boeing B-29 Superfortress», с. 17 и 21). Правда, надо отметить, что несмотря на последствия Великой депрессии, военно-морской флот США всё равно оставался на тот момент самым могучим в мире. Иначе говоря, «перехватывая» в океане иностранные пассажирские лайнеры, «летающие крепости» тренировались «на кошечках» отнюдь не из-за «бедности» Америки и не ради того, чтобы заменить в будущем линкоры и авианосцы бомбовозами: они делали это, чтобы подтвердить правильность новаторской идеи Митчелла. Существует информация о том, что какая-то часть ТБ-3, переданная флотской авиации СССР, действительно готовилась к бомбометанию по боевым кораблям (В. Котельников, «Самолёты-гиганты СССР», с. 73). Для целей борьбы с линкорами и авианосцами потенциальных противников (в первую очередь Великобритании и Франции) в 1939–1940 годах на вооружение морской авиации были приняты 10 комплектов «Звена-СПБ» Вахмистрова. «Составной пикирующий бомбардировщик» состоял из тяжёлого четырёхмоторного ТБ-3, несущего под крыльями два истребителя-бомбардировщика И-16 (там же, с. 239). Напомню, что подвешенные к авиаматке ТБ-3 «ишаки» были способны нести по две 250-килограммовые бомбы каждый. Отцепившись за несколько десятков километров до цели, они имели весьма высокие шансы (порядка 25 %) поразить такие объекты, как важный мост или крупный боевой корабль противника.

Тем не менее, у автора существуют определённые сомнения в отношении корректности утверждений М. Маслова. Во-первых, бывший царский гвардеец Тухачевский являлся сторонником наращивания прежде всего сухопутного потенциала Красной Армии. К тому же, судя по высказываниям красного маршала, относящимся к 20-м и 30-м годам прошлого века, его можно было смело отнести к «ястребам». Ни о какой такой «обороне» он никогда не думал и не говорил, а вся его бурная деятельность вплоть до ареста, суда и расстрела была направлена на подготовку к Большой войне – то есть коммунистическому «освобождению» Западной Европы (а заодно и значительной части Азии). И планы эти отнюдь не являлись «фантастическими» (слова М. Маслова): во всяком случае, не для тогдашнего советского политического и военного руководства. Вдобавок, предложение Михаила Николаевича заменить строительство дорогого военно-морского флота созданием «дешёвых» бомбовозов вполне могло представлять собой типичное иезуитское проявление «подковёрной» борьбы за ресурсы между представителями различных ветвей вооружённых сил, о которой я уже писал выше. Якобы ратуя за интересы флота, убеждённый «сухопутчик» Тухачевский мог на самом деле преследовать совсем иные цели.

Об этом может свидетельствовать и тот простой факт, что первые собранные в 1932–1933 годах ТБ-3 попали не в распоряжении ВМФ, а в подмосковное Монино – в 17-ю авиабригаду, вооружённую уже успевшими к тому времени устареть ТБ-1 («Самолёты-гиганты СССР», с. 47). «Далее, – пишет по этому поводу В. Котельников, – предполагалось начать формирование четырёх эскадрилий 26-й бригады в Сеще и трёх – в Ржеве. Далее на повестке дня стояли 11-я бригада в Воронеже, 20-я в Харькове и 27-я в Ростове-на-Дону. Это всё в европейской части страны. На Дальнем Востоке и в Забайкалье предполагалось сформировать четыре бригады – две в Бочкарёво, одну – в Хабаровске и одну в Никольск-Уссурийске» (там же). Как видим, к началу массового поступления ТБ-3 в боевые части о его якобы «морском» предназначении несколько «подзабыли», а все вооружаемые новейшими бомбовозами части предполагалось использовать в качестве стратегической авиации – в точном соответствии с тем, что предлагал Джулио Дуэ. По две авиабригады (49 ТБ-3, 31 истребитель И-5 и 12 «крейсеров» – то есть тяжёлых истребителей эскорта Р-6 —в каждой) объединяли в воздушные корпуса: всего было создано пять таких соединений. К 1935 году СССР имел 36 эскадрилий ТБ-3 (441 самолёт). «Это было очень серьёзной силой, – совершенно справедливо замечает В. Котельников, – на наиболее важных направлениях командование ВВС могло достаточно быстро сосредоточить до 200 машин. Подсчитайте: при бомбовой нагрузке в две тонны такая армада была способна разом сбросить на противника 400 тонн фугасных, осколочных, зажигательных или химических бомб» (там же, с. 55). К слову, при несколько меньшем радиусе действия такая армада могла поднять и 800 тонн бомб. Отметим также, что, по мнению Дуэ (который сильно преувеличивал эффективность авиабомб), чтобы разбомбить средний европейский город, требовалось всего 500 тонн бомб («The Command of the Air», с. 393). Для справки: именно столько немцы сбросили на английский Ковентри, который в определённом смысле послужил отправной точкой для всех последовавших за этим инцидентов «террор-бомбинга» (см. Роберт Форсайт (Robert Forsyth (with Eddie J. Creek)), «Heinkel He-111», с. 141). Общий же максимальный вес бомб, которые могли унести за раз все имевшиеся советские двух- и четырёхмоторные бомбовозы в середине 30-х годов, составлял 1000–2000 тонн в зависимости от расстояния до цели. Ни одна другая страна мира подобным потенциалом в ту пору не обладала. Упомянутые выше приготовления ВВС РККА, мало напоминавшие подготовку к обороне, так напугали японцев, что те всерьёз обсуждали возможность нанесения превентивных ударов по базам ТБ-3 на Дальнем Востоке. Причём делать это планировалось, в том числе, и с помощью палубной авиации – «не считаясь ни с потерями самолётов, ни с возможной гибелью авианосцев» («Самолёты-гиганты СССР», с. 51). По иронии судьбы, в таком случае ТБ-3 действительно пришлось бы бороться с агрессией чужого флота, которую спровоцировал бы сам факт их создания и боевого развёртывания.

Наконец, следует привести следующий аргумент. Когда началось массовое строительство первого советского четырёхмоторного «стратега» (1932 год), в СССР уже не думали о чрезмерности тех или иных расходов «на оборону». Маховик подготовки к Большой войне был запущен в конце 30-х годов – с началом сталинских программ индустриализации и коллективизации. После отмены ленинской НЭП и начала масштабной милитаризации коммунистической экономики советским военным редко в чём-то отказывали. В результате преступных действий сталинского режима в