Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

встав на якорь вблизи города 25-го числа. На следующую ночь войска высадили на берег, разместили батареи, и началась энергичная атака. 30 и 31 июля два форта, составлявшие оборонительную силу атакованных, сдались, и этот важнейший порт перешел в руки французов. Убежденный, что Хьюз должен вскоре здесь появиться, Сюффрен с готовностью согласился на соблюдение по отношению к побежденным всех воинских почестей, каких потребовал губернатор. Через два дня, вечером 2 сентября, сторожевые фрегаты заметили английский флот.

Те шесть недель, которые Сюффрен использовал так деятельно и продуктивно, английский адмирал простоял на якоре, исправляя повреждения. Нет ни одного точного известия, которое позволило бы решить, насколько такая продолжительная стоянка была неизбежна, но, имея в виду хорошо известное искусство английских моряков той эпохи в их ремесле, едва ли можно сомневаться в том, что, обладай Хьюз неутомимой энергией своего великого соперника, он мог бы выиграть несколько дней, которые и решили судьбу Тринкомали, и дать сражение для спасения этого порта. В самом деле, такое мнение подсказывают донесения самого Хьюза; из них явствует, что 12 августа корабли были почти готовы, но, даже ожидая нападения на Тринкомали, он не отплывал до 20-го числа. Потеря этой гавани принудила его покинуть восточный берег, который сделался небезопасным при приближении северо-восточного муссона, и обеспечила важное стратегическое преимущество Сюффрена, не говоря уже о политическом воздействии этого факта на туземных правителей Индии.

Чтобы вполне оценить различие между двумя адмиралами, необходимо также уяснить, насколько различны были их положения по отношению к материалам для исправлений корабельных повреждений. После сражения 6-го числа Хьюз нашел в Мадрасе запасный рангоут, трос, боевые припасы, провизию и вообще весь необходимый материал. Сюффрен же в Куддалоре не нашел ничего. Для приведения эскадры в хорошее боевое состояние ему требовалось девятнадцать новых стеньг, мачты, реи, такелаж, паруса и т. д. Дабы выйти в море во что бы то ни стало, пришлось снять мачты с фрегатов и меньших судов и передать их на линейные корабли; для вооружения же фрегатов понадобилось совершенно разоружить английские призы, а затем отослали суда в Малаккский пролив – добывать материал на рангоут и привезти строевой лес. Дома на берегу разобрали, доски и бревна пошли на починку корабельных корпусов. Затруднения увеличивались ввиду характера якорной стоянки – открытого рейда с частым волнением, а также ввиду близости английского флота, но работа кипела на глазах начальника эскадры, который, подобно лорду Хоу в Нью-Йорке, вдохновлял работников своим постоянным появлением между ними. «Несмотря на чрезмерную тучность, Сюффрен выказывал неуемный пыл юности; он был везде, где шла работа, под его энергичным побуждением самый тяжелый труд выполнялся с невероятной быстротой. Однако офицеры выставляли ему на вид плохое состояние флота и необходимость найти порт для линейных кораблей, на что он возражал, что, пока Тринкомали не будет взят, открытые рейды Коромандельского берега и впредь станут исполнять назначение порта»[252]. Думается, именно эта деятельность эскадры у Коромандельского берега обеспечила успех при Тринкомали. Оружие, которым сражался Сюффрен, устарело сегодня, но достижения его настойчивости и изобретательности в изыскании средств принадлежат к числу неумирающих уроков истории.

Покуда свойства военачальников сказывались описанным образом на ходе борьбы двух европейских держав в Индии, другие, не менее долговечные уроки заносились на страницы истории правительствами этих держав, сделавшими много для восстановления равновесия. Одновременно с тем, как английское министерство, после известия о сражении при Порто-Прайя, снарядило в ноябре 1781 года большую и крепкую экспедицию, которую конвоировала сильная эскадра из шести линейных кораблей под командой деятельного офицера для подкрепления флота Хьюза, французы посылали представителю своего флота в Индии сравнительно скудную помощь малыми отдельными отрядами, предпочитая, по-видимому, снабжать соотечественников тайно. Вследствие этого Сюффрен, борясь с бесчисленными затруднениями, страдал дополнительно от огорчений при известии, что очередной малый отряд, посланный ему в подкрепление, перехвачен неприятелем или принужден преследованием вернуться во Францию, не успев покинуть европейские воды. Действительно, к северу от Гибралтарского пролива малым отрядам грозила тогда нешуточная опасность. Так что преимуществами, которые принесла деятельность Сюффрена, в конце концов пришлось пожертвовать. До падения Тринкомали французы были сильнее на море, но в последующие шесть месяцев чаша весов склонилась на сторону противника из-за прибытия английских подкреплений под началом сэра Ричарда Бикертона.

Едва Тринкомали сдался, французский коммодор с обычной торопливостью изготовился к дальнейшей безотлагательной деятельности. Орудия и люди с берега снова заняли свои места на кораблях, а в порту оставили гарнизон, достаточно сильный для того, чтобы французский флот не беспокоился об охране гавани. Этот великий моряк, который, соответственно средствам в его распоряжении, сделал больше всех других деятелей, известных в истории, и который так знаменательно и наглядно показал влияние морской силы, не имел намерений стеснять движения своего флота или рисковать своим важным завоеванием через ненужное обременение кораблей защитой порта. Когда Хьюз появился поблизости, уже английский флот получил возможность одним сражением вырвать обратно из рук французов этот пост, пусть и снабженный надлежащим гарнизоном. Без сомнения, успешная кампания по уничтожению французской морской силы или ее изгнанию из этих вод принесла бы результат, но Сюффрен имел все основания думать, что при отдельных неудачах он все равно возобладает в общем ходе кампании над противником.

Морские порты должны защищаться сами; задача флота – открытое море; его цель – наступление, а не оборона; его предмет действий – морская сила неприятеля, где бы ни пришлось ее искать. Сюффрен опять увидел перед собой эскадру, которой англичане могли вернуть себе обладание морем; он знал, что к ней должны прибыть до следующего сезона сильные подкрепления, и потому спешил атаковать. Хьюз, огорченный тем, что не успел прибыть вовремя, – ведь даже нерешительный бой мог бы сохранить то, чего теперь нельзя было вернуть и кровопролитнейшей схваткой, – никоим образом не был расположен мериться силами с врагом. По здравом размышлении он отступил к юго-востоку, убегая, согласно выражению Сюффрена, в должном порядке; регулируя скорость по медленнейшему своему кораблю и много раз меняя курс, он достиг того, что погоня неприятеля, начавшаяся с рассветом, привела к результатам только в два часа пополудни. Целью англичан было завлечь Сюффрена так далеко под ветер от порта, чтобы в случае повреждения кораблей он затруднился бы с возвращением.

Сюффрен и Хьюз, 3 сентября 1782 года План XVII

У французов было четырнадцать линейных кораблей против двенадцати английских. Это превосходство, вместе со здравым пониманием военного положения в Индии, увеличивало всегдашнюю жажду боя со стороны Сюффрена, но его корабли ходили плохо