Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

миль от него. Некоторое время потратили на маневрирование, в котором целью Худа было загнать французского адмирала еще больше под ветер, так как после неудачной попытки подобраться тайно он составил еще более дерзкий план – занять место якорной стоянки, оставленное несообразительным противником, и утвердиться там в неприступной позиции. В этом он преуспел, как будет изложено далее, а в оправдание такого рискованного маневра необходимо сказать, что Худ тем самым становился между осаждавшими Бримстон-Хилл французами и их флотом; вздумай последний бросить якоря близ холма, то английский флот оказался бы между ним и его базой на Мартинике, готовый перехватывать припасы или вспомогательные отряды, направленные с юга. Коротко говоря, позиция, на которой Худ надеялся утвердиться, была на фланге линии снабжения противника и выглядела тем более выгодной, что на острове не было средств пропитания для войск, столь внезапно высаженных на берег. Кроме того, оба флота ожидали подкреплений, Родни был в пути и мог прибыть ранее французского подкрепления (как и случилось), вовремя, чтобы спасти остров Сент-Китс (увы, не вышло). Еще надо вспомнить, что все происходило спустя лишь четыре месяца после падения Йорктауна; дела Англии шли плохо, потому следовало предпринять хоть что-то, полагаясь на волю случая, а Худ верил в себя и своих офицеров, – кроме того, он полагал, что знает противника.

В полдень, когда склоны холмов Невиса покрылись любопытными зрителями, английский флот быстро построился в линию на правом галсе и лег на север, по направлению к Бастеру. Французы двигались кильватером к югу, но тотчас повернули на другой галс и направились на неприятеля в строе пеленга [260]. В два часа британский флот был уже в таком положении, что Худ дал сигнал встать на якорь. В двадцать минут третьего французский авангард подошел на расстояние пушечного выстрела к английскому центру, и вскоре началась перестрелка, причем нападавшие совершенно верно направляли свои усилия на арьергардные английские корабли, которые, как часто бывает при очень длинных кильватерных колоннах, изрядно растянулись, чему в данном случае еще способствовал медленный ход «Прудента», четвертого корабля от концевого. Французский флагман «Виль де Пари» (120 пушек) под флагом де Грасса ринулся в замеченный разрыв, но ему помешала «Канада», 74-пушечный корабль, командир которого Корнуоллис, брат лорда Корнуоллиса, обстенил все паруса и сдал назад перед носом огромного неприятеля для поддержки арьергарда; этому примеру благородно последовали «Резолюшн» и «Бедфорд», шедшие непосредственно впереди. Сложилась картина, исполненная общего движения и воодушевления обоих противников. Английский авангард, избежавший атаки, быстро встал на якорь в назначенной диспозиции. Командир отряда в центре, гордо полагаясь на искусство и доблесть своих капитанов, сделал сигнал передним кораблям поставить паруса и занять свои места, не обращая внимания на опасность, в которой очутился арьергард. Последний, атакованный на близком расстоянии противником, численно его превосходившим, невозмутимо шел к цели, убавляя паруса, и встал на якорь последовательно в линии кильватера, под тщетный грохот французских орудий. Де Грасс прошел мимо врага, разрядив по нему батареи, и взял опять к югу, уступив свою прежнюю якорную стоянку слабейшему, но более искусному сопернику.

Худ и де Грасс, 25 и 26 января 1782 года План XVIII

Худ и де Грасс, 25 января 1782 года План XIX

Якорное место, столь блистательно занятое Худом, не соответствовало в точности прежней стоянке де Грасса, но перекрывало тому все подступы, а потому утверждение Худа, будто он овладел стоянкой противника, не противоречило фактам. Следующая ночь и утро прошли в перемене и усилении строя, который приобрел окончательный вид (см. карту сражения). Передний корабль встал на якорь на расстоянии около четырех миль к юго-востоку от Бастера, так близко к берегу, чтобы никакой другой корабль не мог протиснуться между ним и этим берегом – не мог бы даже подойти к нему при господствовавших ветрах, вследствие близости мыса и мели, прикрывавших позицию. От этого пункта линия флота тянулась на вест-норд-вест, до двенадцатого или тринадцатого корабля (по протяженности она была до полутора миль), а далее поворачивала довольно круто к северу, так что последние шесть кораблей расположились почти по меридиану. Флагманский корабль Худа «Барфлер» (90 пушек) стоял в вершине сформированного таким образом угла.

Собственно, французский флот мог бы занять свою прежнюю стоянку, но против нее, как и против всех других подветренных позиций, говорили вышеприведенные соображения, действенные до той поры, пока Худ оставался на месте. Необходимо было поэтому принудить его сдвинуться, что было крайне затруднительно вследствие вышеописанной тщательно продуманной тактической диспозиции. Его левый фланг прикрывался берегом. Всякая попытка анфилировать, обстрелять фронт продольным огнем, проходя вдоль другого фланга, грозила встречными залпами шести или восьми кораблей, поддерживавших арьергард. Фронт командовал подходами к Бастеру. Атаке с тыла, то есть с северо-запада, препятствовал пассатный ветер. К этим затруднениям присоединялось еще то обстоятельство в пользу англичан, что атаку приходилось вести под парусами против кораблей на якоре, для которых потеря рангоута не имела непосредственного значения и которые, стоя на шпрингах [261], очень легко накрывали залпами изрядную площадь.

Несмотря на все это, политические соображения и чувство уязвленного самолюбия побуждали де Грасса к бою, на который французы и решились на следующий день, 26 января. Выбранный способ нападения на столь тщательно выстроенную линию противника – кильватерной колонной из двадцати девяти кораблей – был крайне ошибочным; но вряд ли кто-либо из флотоводцев той эпохи отважился бы нарушить традиционный боевой строй [262]. Худ в своей неудавшейся первой атаке намеревался сделать то же самое, полагаясь на внезапность нападения и на дурной строй неприятеля; кроме того, при позиции, какую занимали тогда французы, было возможно подойти к их восточным кораблям, почти не подвергаясь сосредоточенному огню. А теперь все было иначе. Тем не менее французы построились кильватерной колонной и двинулись с юга на восточный фланг линии Худа. Когда передний корабль дошел до вышеупомянутого мыса, ветер задул ему с носа, так что он мог приблизиться лишь к третьему кораблю в английском строю, а первые четыре корабля англичан, пользуясь шпрингами, принялись по нему стрелять. По английским источникам, этот передовой французский корабль звался «Плутон»; если так, то его командиром был д'Альбер де Рион – по мнению Сюффрена, наиболее выдающийся офицер французского флота.

«Разрушения, причиняемые меткими залпами, – писал один английский офицер, очевидец сражения, – были столь ужасными, что большие куски досок отлетали от разбитого корпуса, и французский корабль едва вышел из-под сосредоточенного огня решительных противников.