Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

участь заштилевшего без движения английского флота, носы неподвижных кораблей которого направлялись по всем румбам компаса). Худ подошел к отставшим французам на дистанцию пушечного выстрела, когда легкий порыв ветра с северо-запада дал тем возможность отойти от противника и приблизиться к остальным кораблям в проливе.

Чем дальше двигался английский авангард, тем свежее становился ветер, а когда авангард наконец совсем вышел из пролива Святых, то попал в полосу пассата. Де Грасс приказал каравану идти к Гваделупе, и это приказание было исполнено настолько хорошо, что все суда каравана скрылись из вида по направлению к северу к двум часам пополудни, так что больше в нашем изложении они упоминаться не будут. Так как оба упавших под ветер французских кораблях, о которых говорилось выше, еще не ушли от опасности столкнуться с английским авангардом, поймавшим благоприятный ветер, и так как этот авангард сильно отделился от арьергарда и центра, то де Грасс приказал своему авангарду спуститься и вступить в бой. Сигнал исполнили те корабли, которым следовало, и три других – всего четырнадцать или пятнадцать кораблей, начавшие сражение в половине десятого утра; бой продолжался с перерывами до четверти второго. Худу вскоре пришлось лечь в дрейф, чтобы не отделяться слишком от главного флота, а французы продолжали держаться на ходу, приближаясь с арьергарда и проходя мимо противника с наветренной стороны, последовательно, на полудистанции пушечного выстрела. Каждый их корабль, миновав головной корабль английского строя, поворачивал оверштаг и спускался обратно к югу до позиции, с которой мог снова занять свое место в строю для атаки, – описывая непрерывную неправильную кривую эллиптической формы на ветре у своих противников. Вся тяжесть неприятельской атаки пала на восемь или на девять английских кораблей, но число их последовательно увеличивалось по мере того, как один корабль за другим выводился порывами ветра из штилевой области под Доминикой; но и французы получали подкрепления по той же причине. Пока бой разворачивался, часть английского центра – восемь кораблей, в том числе один под флагом Родни, – сумела, тщательно ловя малейшее дуновение ветра, подойти ближе к берегу, где и получила морской ветер, более сильный, чем в открытом море. Тотчас – около одиннадцати часов утра – эти корабли двинулись на север, будучи теперь позади, но на ветре относительно как английского авангарда, так и нападавших на него. Последние, заметив это, повернули оверштаг и, прекратив на время бой, направились к югу для соединения со своим центром, дабы поставить восемь кораблей Родни меж двух огней. В половине двенадцатого французы снова построились в кильватер на правом галсе, так как большая часть их кораблей была уже в полосе ветра, тогда как английский арьергард все еще находился в штиле. Численный перевес на стороне французов позволил растянуться с севера на юг вдоль всего протяжения английской линии, тогда как последняя еще зияла большим промежутком между авангардом и центром. Нападение на Худа поэтому энергично возобновилось, однако французский центр и арьергард, будучи в полосе ветра, не подходили ближе и обстреливали отряд Родни с большой дистанции. В четверть второго часа французы увидели, что вся британская линия приближается, и прекратили стрельбу, а в два часа Родни спустил боевой флаг, так как неприятель удалился.

Родни и де Грасс, 9 апреля 1782 года План ХХ

Сражение 9 апреля свелось, в сущности, к простому артиллерийскому поединку. Один французский корабль «Катон» (64-пушечный) получил повреждения, которые заставили его уйти к Гваделупе. Два английских корабля были на время выведены из строя, но исправили повреждения, не покидая флота. Существенное преимущество осталось поэтому на стороне англичан. Мнения о поведении графа де Грасса в тот день различаются, а основные споры ведутся вокруг уже рассмотренного нами главного вопроса – должны ли действия адмирала определяться конечной целью или непосредственной возможностью разгромить флот неприятеля. Факты таковы: шестнадцать кораблей английского флота – весь арьергард и четыре корабля центра – не могли стрелять по противнику. Французские же корабли, по-видимому все, от первого до последнего, приняли участие в сражении. В начале только восемь или девять английских кораблей противостояли пятнадцати французским. В конце боя двадцать английских кораблей сражались против тридцати трех французских, и эти условия сохранялись неизменными в течение четырех часов. То есть де Грасс встретился с враждебным флотом, превосходившим его, по крайней мере численно, но волей Провидения силы англичан разделились так, что почти половина из них не могла сражаться. Все корабли де Грасса были в полосе ветра, на своих командиров он вполне мог положиться. Что же помешало ему атаковать девять кораблей Худа со своими пятнадцатью, поставив каждый из шести кораблей арьергарда противника между двумя французскими? Если бы девять кораблей Худа были серьезно повреждены, то дальнейшие движения Родни безнадежно бы расстроились. Французы потеряли всего пять кораблей при поражении три дня спустя. Рассматривавший это дело морской суд так формулировал французскую доктрину: «Решение настаивать на бое с частью флота может считаться со стороны адмирала актом благоразумия, который мог проистекать из понимания конечных целей кампании». По этому поводу один французский профессиональный писатель разумно замечает, что если атака была вообще необходима, то следовало бы предпринять ее всеми силами, чтобы на каждый отдельный корабль пришлось меньше повреждений; между тем весь флот неизбежно поддерживал бы всякий корабль, который, потеряв рангоут, был бы не в состоянии снова выйти на ветер.

Три раза за один год фортуна давала де Грассу случай атаковать английские флоты при решительных шансах в его пользу [267], а в итоге ее расположение к нему истощилось. Через три дня ему предстояло увидеть, как важны для конечных задач кампании могут быть результаты одного сражения и потеря нескольких кораблей. С 9-го числа до утра 12 апреля французский флот продолжал лавировать на ветер между Доминикой и островами Святых в неправильном строе. Англичане же ночь 9-го числа пролежали в дрейфе для исправления повреждений. На следующий день они возобновили погоню за французами, но те успели уйти далеко. Ночью 10-го числа два корабля – «Ясон» и «Целе» – столкнулись между собой. Последний в те дни и вовсе сделался притчей во языцех, как говорится, во французском флоте. Он был среди тех, что чуть не попали в руки неприятеля 9-го числа, а также оказался невольной причиной конечного бедствия. Повреждения «Ясона» были так велики, что пришлось уходить к Гваделупе. 11-го числа главная часть флота была на ветре у островов Святых, но «Целе» и еще один корабль увалились так далеко под ветер, что