Однажды на Украине - Сергей Николаевич Прокопьев

раз обошёл строение. Заглядывал в окна в поисках бандитов. Сотовая связь ещё не раскинула вездесущие соты, задействуя в свои сети города и веси, страны и континенты. Владимир добрый час топтался у загадочной конторы, потом махнул рукой на затею с бригадой бандитского труда, вернулся в город и позвонил из телефона-автомата матери на работу, она утром радостно сообщила – нашла ему место водителя грузовика в дорожном предприятии. Утром безоговорочно отказался – какой грузовик, впереди крутые бандитские заработки.

Гришаня на несколько месяцев выпал из поля зрения, бандитская работа носила ненормированный характер для верного бойца, встретились случайно на автозаправке. Гришаня от кроссовок до тёмных очков на переносице выглядел кричаще бандитски – дорогая кожаная куртка, спортивный костюм адидас, надменный вид. Заправлял не «жигуль» или «Ниву», шикарный БМВ. Владимир наполнял бензином бак самосвала ЗИЛ-130.

– И чё, Вован, – презрительно посмотрел на авто друга Гришаня, – поди, с хлеба на воду перебиваешься?

– Всё, Гришаня, путём!

– Знаю я ваше путём! Ладно, не кашляй! Зря ты к нам не пошёл… В следующий раз столкнулись в Челябинске. Владимир возил на «Волге» директора предприятия, доставил того из Кургана в клинику на приём к врачу. В ожидании шефа курил подле учреждения здравоохранения, и вдруг Гришаня выворачивает из-за угла пешим порядком. Увидев дружка детства, стушевался. Не было в нём былого бандитского лоска. Наоборот – темно-зелёная куртюшка китайского покроя, коими Поднебесная щедро одевала малоимущих российских граждан, спортивные брюки, десятки раз стиранные, на голове кепчонка с коротким козырьком.

– Не говори никому в Кургане про меня, – заговорщицки прошептал Гришаня, пожимая руку, – в бегах я, в розыске, меня здесь нет. Молоток ты, Вован, не пошёл в бригаду. Поначалу всё было в шоколаде, потом начались дела судебные, меня подставили, два года отсидел на зоне. А теперь в розыске, никому не говори.

Больше с Гришаней не сталкивался по жизни, куда завели экс-бандита скользкие пути-дорожки, не знает.

– Уберёг меня от бандитской стези Господь Бог, – заключает рассказ Владимир, – и привёл в русский рукопашный бой. В «бузе» к вере пришёл, крестился. Начал работать с детьми, взрослыми, физкультурный институт окончил. Когда хохлы в четырнадцатом году двинули войной на Донбасс, решил – надо ехать. Я ведь русский человек, Русскому миру понадобилась защита. Тогда был моложе, всего сорок два года, вдвоём с другом, вместе в бузе занимались, рванули.

Донбасс

Первый рассказ Кургана

В четырнадцатом году мы с другом Игорем поехали защищать Донбасс. Я взял позывной Курган, в Сирии тоже с ним воевал. Недавно видос сбросили. Киево-Печерская лавра, причастие под открытым небом, по одну сторону высокого забора из железных прутьев причастники, по другую – батюшка со Святой Чашей. Прихожанам закрыли вход в лавру. И вот женщина припала к кованым прутьям забора и принимает Святые Дары. Это же ни в какие ворота не лезет – тысячелетний православный Киев, батюшка будто из тюрьмы причащает. Не скрутили мы в четырнадцатом году головёнки нацикам, в дьявольской злобе гнобят теперь Православную церковь. По статистике каждые пять минут в мире гибнет за веру христианин, с четырнадцатого года счёт пошёл и на украинских православных – убивают священников, закрывают, жгут храмы…

Я сам хохол, предки с Полтавщины приехали в Сибирь в Столыпинскую реформу. Поначалу казалось, попрыгают братья-хохлы на Майдане, подурят, порезвятся, и раньше бузили, да наступит пиковый момент, прижмут смутьянам хвосты… Хорошо думал. Круто замутили. Кулаки сжимались, когда смотрел одесский погром второго мая четырнадцатого года – в миллионном городе жгли мирных людей под видеокамеры и хлопанье в ладоши. Ни милиции, ни пожарных, гуляй, кровавая рванина… Дальше – больше, на Донбасс, не захотевший бандеровщины, двинулись хохляцкие танки, самолёты, начали бомбить мирных жителей…

Я работал в школе, отпуск летом, в июне поехали с Игорем в ДНР. На поезде до Ростовской области. На ту пору никакой централизации по добровольцам, сплошная самодеятельность. Пришли на сборный пункт беженцев, познакомились с ребятами, тоже приехали на войну и уже определились с отрядом, ждали командира. Отряд в стадии формирования, можно присоединиться, но решал командир, а его не было, отъехал куда-то. Неопределённость томила, люди гибнут, а мы прохлаждаемся в Ростове-папе. Кто-то подсказал: через Москву быстрее оказаться на передовой. Сели с другом в поезд и в столицу, оттуда с гуманитарщиками въехали на Украину. Гуманитарка предназначалась для конкретного подразделения. Нам сказали: хотите, оставайтесь с нами, нет, поезжайте дальше. Познакомились с командиром, показался толковым, остались. Получили форму, оружие, стали ездить на операции. Меня определили во взвод птуристов, в группу прикрытия. Делали доразведку, выводили на позицию для стрельбы, прикрывали. Птуристы закрывали танкоопасные участки. Выезжали частенько в пожарном порядке – звучит команда на боевой выход, пять минут на сборы и по машинам. Так с селом Красное (по-украински Красне), что неподалёку от Краснодона, получилось. Прилетаем на место – июль, пекло, мы в брониках, пять минут – и ты, как из реки, мокрый. Разведка доложила: пехота укропов большими силами с «градами», танками пошла отжимать село.

В Красное заезжаем, и сразу цель – укропский танк на горизонте. Километра три с половиной. Птуристов расстояние не смутило, зайчатся: да мы этому слону сейчас подпортим шкуру. Но хороши охотники за слонами, так собирались на охоту, что лазерный дальномер забыли. На глаз прикинули расстояние, шмальнули. ПТУРы ещё советские, ракета управляется по проводу. Первая не долетела. Вторая оторвалась и чуть беды не натворила – прямиком в огород юркнула… Забор снесла, хорошо, мимо дома прошла…

Люди были ещё наивные, не пуганные войной, мы стреляем, а вокруг мирная жизнь, будто война в кино, а не под боком – тётки ходят, дети на велосипедах гоняют. Танк возню птуристов заметил, а принцип железный: или ты завалишь, или тебя. Парни матами на мирняк орут, гонят в укрытие:

– Сматывайтесь! Вы что здесь так-перетак делаете? В ответ недовольное:

– Мы здесь живём.

Дескать, не вам, приезжим, указывать, что нам, хозяевам, делать, как себя вести.

– Уматывайте, – кричим, – сейчас танк шмалять начнёт! Не видите, вон укропский стоит!

Посмотрели, увидели, заблажили:

– Куда бежать?

Танк тем временем выпустил облако выхлопной гари и забежал в лесополку. Он прикрывал пехоту, что находилась вне нашей видимости, по балке обходила село с другого края, двигалась по направлению к нам, то есть по наши души.

Про пехоту мы не знали, командиры посчитали лишним забивать наши светлые головы такой мелочью, в них должна пребывать одна мобилизующая мысль – уничтожение укропских танков. Тем временем наша цель – Т-54 – нырнул в лесополку, пересёк её и выехал на высотку. Как и предполагалось, первым делом он нацелился уничтожить ПТУР и нас вместе с ним. Оказавшись на высотке, резво повернул башню и стрельнул. Ориентировался на автобусную остановку, рядом с которой мы стояли. Я увидел вспышку выстрела, потом звук пошёл. Снаряд прилетел в остановку. Сашка Студент и ещё двое наших птуристов имели неосторожность укрыться за ней. Что запомнилось, троица эта о чём-то горячо спорила. Ругались, когда собирались завалить танк, убегая за остановку, тоже громко перепирались. Двоих спорщиков откинуло взрывной волной, Студента задвухсотило. Остановка ещё советская, из белого силикатного кирпича. Взрыв, пыль столбом… Тут же наши «грады» заработали, но не по танку. «Грады», мы об этом не знали, стояли рядом в леске. Не самые приятные минуты пережил, когда оттуда загрохотало и полетели ракеты над головой. Били через дома в балку по наступающей укропской пехоте.

Станок ПТУРа стоял на открытом уазике, зарядить птуристы успели, выстрелить помешал танк. Первым пришёл в себя Костя, позывной Питер. Костя не побежал за остановку с другими, поэтому после прилёта снаряда проворно запрыгнул к ПТУРу. Как уже говорил, ПТУР не такой, что выстрелил и забыл, это когда ракета самонаводящаяся, наш птурист вёл ракету до самой цели. Скажу вам, азартно наблюдать за полётом. Костя ведёт ракету, ведёт… Вспышка – есть попадание. Танк загорелся, Костю интенсивность горения не удовлетворила.

– Добиваем! – кричит.

Ещё одну ракету зарядили. Костя и вторую точно вывел на цель.

Танк полыхнул, разгорелся.

– Ура! – кричим. – Костя, ты лучший!

Разведчики потом взяли командира танка, один из экипажа уцелел, но руку оторвало по плечо.

После танка нас отправили держать мост. Небольшая речушка, по берегу