Однажды на Украине - Сергей Николаевич Прокопьев

class="p1">На Камчатке утвердился в своих мыслях, в церкви мужского монастыря с батюшкой поговорили, выслушал меня и сказал: дело делай, но без злобы в сердце, с Богом в душе. Прекрасно его услышал, сам до этого дошёл.

Война крепко дала два раза по голове. Добавила к тому, что было. Когда шёл на контракт, про дырку в голове не сказал, врачей не поставил в известность. За четыре года до этого заделывали швы на многоэтажке, в то время подрабатывал промышленным альпинизмом, на голову упал кусок бетона. Неделю в коме пролежал с черепно-мозговой травмой. Подписывая контракт на шесть месяцев, умолчал о травме, думал, на полгода меня должно хватить. Но ситуация изменилась, контракты автоматически продлеваются до окончания СВО. Ранения мои, с головой связанные, здоровья не прибавили. Зрение подсело, слух снизился и физически не та эффективность. Слово теперь за медкомиссией, как оценит моё состояние, скажет домой – пойду домой, скажут на войну – пойду на войну. Штурмовиком не потяну, это уж точно, предвидя данное обстоятельство, в отпуске окончил курсы тактической медицины, получил сертификат санитара-стрелка. Так что готов за «ленточку» в этом качестве. А если говорить в общем о войне, она ещё до первого ранения дала ответы на многие мои вопросы, с которыми шёл туда, второе ранение научило – воевать надо с Богом в душе.

Ты держись там, сынок

Прощаемся с Андреем. Не любят воины формулу «последний раз», предпочитают «крайний». Следуя этому, говорю: в крайний раз беседовали с Андреем за неделю до его отправки в часть. Через день было Рождество Христово. Поздравили друг друга. Наша встреча, как и предыдущая, состоялась на моей территории. Андрей приехал на велосипеде.

– Я на вездеходе, – прокомментировал транспортное средство. – Машину продал, отправляясь на СВО, а велосипед люблю с детства и сына приучил. Кстати, не хочет больше отпускать на СВО. Большой уже, десять лет скоро, понимает ситуацию, Димку хорошо знал, мы ведь семьями дружили. Димка его на байке катал. Спрашивал меня, как получилось, что Димка погиб.

Распрощались с Андреем у лифта крепким рукопожатием. Я попросил:

– Разреши обнять тебя?

Обнялись.

Велосипед Андрей оставил в подъезде, сразу за входной дверью примкнул к батарее.

Лифт забрал дорогого гостя, помчал к велосипеду. Я вернулся домой, подошёл к окну. Ночью прошёл рождественский снег, во дворе торжественная белизна, лёгкий ветерок колеблет голые ветви берёзы, что почти дотянулась до нашего девятого этажа. Андрей вкатился в зону моего обзора, высокий, в куртке болотного цвета, набирая скорость, поехал вдоль соседней девятиэтажки. Он уже поворачивал за угол, когда я спохватился и перекрестил согнутую к рулю спину. На память пришли строки, недавно встреченные в Сети:

Ты держись там, сынок, Мой любимый!

Мой брат!

Трудно, знаю,

Но всё же держись.

Ты – Герой!

Ты – Великий Российский Солдат!

И тебе уготована Жизнь!