Однажды на Украине - Сергей Николаевич Прокопьев

Сейчас война другая. Правительство дало возможность боеспособным мужикам, сидя за кружкой пива, рассуждать – правильно мой друг Дима сделал или больной на голову, четверо детей, а он пошёл добровольцем. Во времена деда так вопрос не стоял – всех мужиков призвали. Одна идея, одна идеология. Сегодня другое: по мобилизации не забрали, решаешь сам, идти или сидеть под юбкой у жены. Дима не мог не пойти. Думал не только об интересах своей семьи и своего живота. И погиб, поворачивая историю к свету. Скажете, пафосно говорю. А как ещё сказать? Глобально тоже надо мыслить, если голову Бог дал тебе.

Детский сад

Со вторым ранением я на край географии угодил. В Питере в военно-медицинской академии немного полежал, не успел опробовать костыли на Невском проспекте и в Эрмитаже, меня вместе с ними переправили в Петропавловск-Камчатский. Два наших борта привезли вторую партию раненых в госпитали Камчатки. Потом их заполнили нашим братом.

Камчатка приятно поразила, ещё остались люди, непорченые цивилизацией. Каждый готов тебе помочь. Капиталистические московские ценности «греби под себя, наживайся на всём» не дошли и это радует. На костылях не больно побегаешь, а как усидеть в четырёх стенах, когда Ключевская сопка из окна видна, и Википедия переполнена рассказами о красотах Камчатки. Я натура любопытная. Быстро разузнал, как за город выехать. На остановке стою, подходит группа из пяти женщин. Одеты по-походному, кроссовки, рюкзачки, палочки трекинговые. Спросил, куда путь держат.

– В горы, – отвечают, – а что?

В возрасте женщины – младшей шестьдесят, старшей семьдесят четыре.

– Меня возьмите, – прошусь.

– Как ты пойдёшь на костылях?

– Обузой не буду, если не вытяну, отстану и по навигатору дойду. Подружился с ними. За сорок дней, пока в госпитале лежал, показали все красоты в окрестностях. Бухты, набережные, на горячие источники в Паратунку свозили. На малую долину гейзеров скатались. А вот на Мишенку, Мишенную сопку, один ездил. На смотровую площадку шкандыбаю, такси не удалось вызвать, а идти прилично и постоянно вверх. Пройду немного, передохну. Машина останавливается, за рулём молодой парень:

– Садись.

Пытался заплатить, как приехали.

– Не обижай! – приложил руку к своей груди.

Человечные люди. И сама Камчатка – сказка. Кабы не война, неизвестно, попал бы туда.

Среди туристок была Лена, ей шестьдесят, но ещё работает в детском садике.

– Андрей, – позвала, – приходи к нам в детский садик. Знаешь, как деткам будет интересно, русский солдат Андрей их посетил. Воюет на Украине, а сам живёт в Сибири. Подумай, что рассказать пяти-шести-семилетним деткам.

Мне сразу на ум пришло:

– Давайте про страх.

Бороться с ложными страхами надо с детства. Независимо девочка или мальчик. Сумеешь совладать, во многом себе поможешь.

Решили, Лена подведёт малышей к этой теме. Ей моя идея со страхом понравилась, выдумала разыграть сказку.

Зайчик-трусишка сам себя боится, но жить как-то надо, пошёл к волку, мол, защити, ты смелый и храбрый. Тот грудь расправил, понравилось, что его в защитники берут. И вдруг медведь рыкнул. С волка храбрость разом слетела. Заяц к медведю: Миша, будь моим другом-защитником, ты самый сильный в лесу. Медведь обнял зайчика, дескать, не дрейфь, косой, со мной не пропадёшь. Но тут охотничья собака залаяла. Медведь испугался, знает, у собаки есть хозяин с ружьём. Собака скомандовала медведю идти за ней и привела к хозяину, который самый бесстрашный, самый сильный, самый храбрый на земле.

После чего Лена говорит детям:

– А правда ли, что человек самый сильный и бесстрашный? Давайте, дети, попросим солдата Андрея сказать об этом, он с войны пришёл.

Я перед тем, как идти в детский сад, взял в воинской части бронежилет и каску. Ребятишки каску, бронежилет щупают, каску примеряют. Глазёнки горят.

Мы с Леной в Ватсапе переписываемся. По сей день я у деток в авторитете. Если подопечные плохо едят, козыряет моим примером: «Помните солдата Андрея? Хотите быть такими же храбрыми? Тогда оставляйте после себя тарелки чистыми».

Говорил детям, что на войне реально страшно, но паниковать – это смерти подобно, поэтому страх надо держать в руках. Не зажиматься, поднимая лапки кверху при первой опасности, как тот зайчишка-трусишка из сказки, а действовать, принимать решения.

Когда война началась, я пошёл в военкомат, узнал, что к чему. И поймал себя на чувстве, во мне страх. Вроде, собрался, всё продумал, а когда принимать окончательное решение, ставить под ним подпись, понял – не готов по-настоящему. Весну и лето готовился морально и физически. Бегал, на тренажёрах постоянно занимался, участвовал в соревнованиях, поднакачался. И со страхом сумел совладать, причём, задавил его настолько, на операцию пошли в первый раз, а у меня его нет, будто таблетку принял, по щекам себя бил, настолько загнал страх вовнутрь. Мобилизующий адреналин должен быть, я едва ромашки не нюхаю. Потом включился и всё нормально пошло…

Борьба со страхом – это внутренняя работа. Ты вознамерился исправить дурную привычку, для этого начинаешь вытачивать себя, шлифовать. Как-то поехал на велосипеде в Окунево. Север Омской области, таёжные леса. Поехал один, захотел побыть с собой. Выехал рано-рано, отмахал в первый день сотни полторы километров, надо становиться на ночёвку, день пасмурный, темнота быстро опустилась, пустынно, и конкретный лес, от дороги чуть отошёл и густые заросли. На меня страх навалился. В детстве нас пугали: за забор детсадика не ходи, дядя украдет, страшный с бензопилой. Или едем по грибы, родители стращают – не отходи далеко, волк сожрет, косточек не оставит. Стою у кромки леса и реально страшно. Детсадик в далёком прошлом, а у меня всплывают детские страхи, мне за тридцать лет, а я стою и туплю. Надо зайти в лес, расположиться, с собой спальник, палаточка. А в голове страх – ведь перед тобой тайга, это не роща у окружной дороги, тут зверья полно. Сел на обочине и говорю себе: страх у меня в мозгах, все эти волки, медведи во мне и с реальностью вокруг не имеют никакой связи. Сто из ста, зверья поблизости нет. А если и есть, человек ему сейчас не нужен, а я трясусь как осиновый лист. Посидел, потупил минут двадцать, потом поднялся, спокойно зашёл в лес, поставил палатку и спал без всяких страхов.

На Урале в горах однажды всю ночь по тропе шёл. В одиночный поход ходил, из графика выбился, решил идти ночью. И тоже сердце начало ёкать. То покажется – что-то хрустнуло где-то слева от тропы. Не под лапой ли зверя? То справа шумнуло. Чуть бегом не побежал. Приказал себе: стоять, не мельтешить, сидящий в засаде у тропы медведь и крадущиеся по моим следам волки – они во мне.

Понятно, на войне не медведь за деревом страх нагоняет, не волк в кустах, реально за тобой охотятся. Смерть рядом. Но душа бессмертна, достойно погибнуть, это ничего страшного. Всё сделай, чтобы победить, ну а смерть… Подготовил себя. Как говорил, с началом СВО, в конце марта я пошёл в военкомат. С майдана, что был в Киеве, следил за событиями на Украине, беседовал с омичами, кто в 2014-м воевал в ДНР. Мой друг детства, он артиллерист, его часть была среди тех частей, которые двадцать четвёртого февраля двадцать второго года пошли через Чернигов на Киев. Рассказывал, жестоко их тогда потрепали. Ему посчастливилось, вышел живым, орудие его сожгли, расчёт погиб, он выжил.

Наверное, это наивно, по-детски, в знак поддержки СВО, как началась, я побрился наголо, солдатскую причёску сделал. В конце марта пошёл в военкомат узнать, как пойти на СВО. У военных ничего ещё не было отработано. Однозначно требовались технари – ремонтники танков, БТР, БМП. И ещё водители – этих спецов брали с ходу. Я к ним не имел отношения. Предложили пойти добровольцем, дескать, на контракт надо проходить комиссию, долгая история. Добровольцу достаточно показать паспорт и назвать номер карты, на которую упадут деньги. Мне стало не по себе – по факту это не что иное, как соединения наёмников. Не официальная армия, а подразделения, воюющие сугубо за деньги. Статус добровольца не был определён, разработан. Воевать за деньги меня не устраивало.

Повторюсь, после первого похода в военкомат обнаружил в себе наличие страха – элементарно боюсь. Уже появились в соцсетях фотографии, видео с убитыми и ранеными, развороченная артой земля, стреляющие пушки и танки. Оказывается,