Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг. - Фред Андерсон

сообщил королю, что если это вмешательство не прекратится, он уйдет в отставку. Его Величество решил расценить этот ультиматум как предложение и незамедлительно принял его. Как описал Ньюкасл 15 мая, «не сказав ни слова беспокойства по поводу моего ухода от него, ни даже… вежливого комплимента — после почти пятидесяти лет службы и преданности интересам своей королевской семьи», Георг III выпроводил его. Двадцать шестого числа он сдал печати своего кабинета, отказался от предложенной королем пенсии и ушел из общественной жизни[649].

Это был печальный и бесславный уход министра, который сыграл центральную роль в создании современного британского государства и был незаменим в самых грандиозных военных триумфах в истории Великобритании. Однако уход Ньюкасла, каким бы горьким он ни был, расчистил королю и Бьюту путь к окончанию войны на их собственных условиях. Никто из тех, кто сыграл важную роль в военных победах, не сможет принять участие в заключении мира.

Возможно, Джордж посчитал, что может позволить себе быть угрюмым при увольнении Ньюкасла, ведь герцог больше не мог препятствовать продвижению Бьюта на пост первого лорда казначейства. Однако то, как «Дражайший друг» отреагировал на шанс занять пост, который он так долго планировал получить, не оставило потомкам практически никакого выбора, чтобы считать его ничтожеством. Его плаксивые выражения неуверенности в себе, его беспокойство по поводу возможного отсутствия поддержки в общинах, его протесты, колебания и невротические подергивания удивили даже Джорджа, который посылал ободряющие записки, чтобы подбодрить его. «Мысль о том, что [вы] не примете казначейство или… уйдете в отставку, леденит мне кровь», — писал король. «Разве это момент для уныния? Нет, для бодрости, и день наш;…если быть кратким, примите казначейство, и число [сторонников в парламенте] будет с вами». Уверенный в любви своего монарха, хотя и не уверенный в надежном большинстве в общинах, Бьют в конце концов принял должность. И это, наконец, положило конец прусскому союзу[650].

Бьюти ненавидел Фридриха с пылом, превосходящим только ненависть к нему самого Фридриха. Новый первый министр хотел закончить войну без промедления, а вновь укрепившиеся позиции Пруссии в отношении Австрии грозили лишь затянуть войну. Фридрих не был настроен на сотрудничество. Когда Бют посоветовал ему заключить мир с Австрией, отдав Силезию, король ответил с презрением: «Изучите лучше свой долг и примите к сведению, что не вам давать мне такие глупые и дерзкие советы». Когда впоследствии Бют попросил царя оставить армии в поле против Пруссии — записку, которую Петр переслал своему кумиру, — презрение Фридриха переполнило его. «Разрывать веру с союзником, плести против него заговоры, рьяно добиваться его гибели — такие беззакония… [являются] отвратительными». В конце концов англо-прусский союз распался не столько потому, что Британия больше не могла позволить себе продолжать субсидирование, сколько потому, что Бьюти и Фридрих, два законченных ненавистника, относились друг к другу с безграничной взаимной ненавистью[651].

Таким образом, в 1762 году война Пруссии против Австрии шла параллельно, но независимо от войны Великобритании против Франции и Испании. Это ставило принца Фердинанда в неравное положение, но Бьют и его союзники слишком сильно боялись власти Питта в парламенте, чтобы прекратить помощь Ганноверу. Таким образом, Фердинанд продолжал сражаться с французами, не имея ничего, кроме привычных недостатков в виде недоукомплектованных полков и недокормленных лошадей. Сам Фридрих почти с облегчением воспринял прекращение отношений, поскольку это давало ему возможность поправить свое положение без вмешательства Великобритании. По иронии судьбы, деньги, полученные в качестве субсидии в 1761 году, были отправлены в конце года, и он приступил к кампании 1762 года в относительно благополучном финансовом положении. Это, а также своевременное прибытие двадцати тысяч русских солдат, позволило ему вновь захватить Силезию. Используя все свои возможности, он 24 июля вступил в бой с австрийцами Дауна при Буркерсдорфе и выиграл сражение, которое позволило ему вернуть провинцию.

Хорошо, что Фридрих действовал быстро, ведь его победа при Буркерсдорфе произошла в самый последний момент. Дворяне русского двора, действуя при поддержке царицы, свергли царя Петра 9 июля. Царица Екатерина, которая презирала Фридриха так же сильно, как ее муж боготворил его, немедленно отозвала русские войска, но Фридрих убедил (или, возможно, подкупил) русского командующего остаться с ним достаточно долго, чтобы связать большую часть австрийской армии, пока он будет разбираться с Дауном. Поскольку Австрия испытывала финансовые трудности с 1760 года и во многом полагалась на военную поддержку России, Буркерсдорф оказался ударом, несоизмеримым с ее реальными размерами[652].

Отказ или неспособность Дауна возобновить наступательные операции позволили Фридриху инвестировать последний австрийский оплот в Силезии, крепость Швайдниц. Они сдали ее, а вместе с ней и провинцию, в октябре — незадолго до того, как армия принца Генриха разгромила превосходящие австрийские силы в битве при Фрайберге и восстановила прусский контроль над Саксонией. Тем временем на западе принц Фердинанд предотвратил последнюю попытку Франции вернуть Ганновер, разгромив французскую армию при Вильгельмстале 24 июня. Затем, продвигаясь на юг, он разбил французские войска в Гессене в июле и осадил Кассель, который капитулировал 2 ноября. К этому моменту перемирие было под рукой как на востоке, где Австрия отчаялась вернуть Силезию, так и на западе, где вмешательство Испании не принесло дому Бурбонов ничего, кроме новых унижений[653].

ГЛАВА 51

На пересечении империи, торговли и войны: Гавана

август 1762 г.

Как и ожидал лорд Лигонье, Испания вторглась в уязвимую союзницу Британии Португалию, но не раньше 9 мая. Это дало ему достаточно времени, чтобы отправить в Португалию офицеров для организации своего рода крестьянского ополчения, которое препятствовало продвижению испанской армии в северной части королевства, пока он собирал людей и перебрасывал полки для формирования экспедиционных сил. В начале июля шесть тысяч красных мундиров под командованием лорда Лаудуна прибыли из Беллизла и вместе с еще двумя тысячами из Ирландии блокировали попытку испанцев взять Лиссабон. В августе испанцы предприняли еще одну попытку, направив вторую армию на запад к столице через центральную провинцию Эстремадура. Эти силы вместе с тысячами французских подкреплений 25 июля захватили важный город Алмейда, но на этом их продвижение закончилось. Молодой британский бригадир Джон Бургойн нанес контратаку, ударив в глубокий тыл противника и уничтожив двадцать седьмого числа крупный склад снабжения. В октябре Бургойн совершил еще один рейд, уничтожив второй важнейший склад: операцией руководил подчиненный, превосходивший даже Бургойна в невоздержанности и дерзости, — Чарльз Ли, недавно прибывший из Америки и недавно получивший звание подполковника. Оказавшись обездвиженными из-за нехватки снабжения, не имея возможности