Происхождение Второй мировой войны - Игорь Тимофеевич Тышецкий

британско-американских поправок не готовилось, а Саймон предполагал и дальше вести переговоры с Германией об образцах тяжелых вооружений. Все это выяснилось 10 октября, когда в Лондон вернулся посол Гёш 126. Но было уже поздно. Так иногда случается в дипломатии, когда ошибочно переданная информация влечет за собой события огромной важности. Впрочем, не стоит преувеличивать последствия ошибки Бисмарка. Его депеша лишь ускорила то, что без нее произошло бы чуть позже.

4 октября, в тот же день, когда была получена телеграмма из Лондона от Бисмарка, Гитлер провел заседание правительства, на котором не велось никаких записей, а чуть позже — закрытое совещание с участием Бломберга и статс-секретаря Бюлова, замещавшего на этой встрече охотившегося Нейрата. На совещании Гитлер заявил о неприемлемости изменений в конвенции в том виде, как их изложил Бисмарк. Поэтому было решено покинуть конференцию по разоружению и, что прозвучало впервые, Лигу Наций. Однако фюрер, как и Нейрат, не хотел, чтобы ответственность за эти шаги ложилась на Германию. «Срыв конференции, — предупредил он, — ни в коем случае не должен стать результатом того, что мы отказываемся от инспекций и требуем перевооружения». Поэтому было решено вернуться к старому требованию о разоружении других участников конференции, а в случае отказа, в котором Гитлер практически не сомневался, объявить о выходе из конференции и Лиги Наций. В секретном меморандуме, подготовленном Бюловом по итогам совещания у Гитлера, говорилось, что заявление о разрыве должно последовать в ближайшие дни 127. О планах выйти из Лиги Наций знали всего несколько человек. Даже посол в Италии фон Хассель узнал об этом как о свершившемся факте из газет 128. Для отвода глаз Германия продолжала делать вид, что собирается вести переговоры по разоружению и дальше. Германский посланник в Швейцарии (представитель на конференции по разоружению Надольный был срочно отозван в Берлин для консультаций) получил от Бюлова предписание встретиться в Женеве с Саймоном и Алоизи и сообщить обоим, что Германия готова продолжить переговоры на основе старого плана Макдональда, который англичане выдвигали до появления Пакта четырех, и при безусловном признании принципа равенства. В этой же инструкции говорилось и о намерении Германии немедленно начать преобразование рейхсвера в призывную армию с короткими сроками службы 129. Подобную инструкцию получили и остававшиеся в Женеве члены германской делегации на конференции.

Небольшая вероятность того, что Германия останется на конференции и в Лиге, сохранялась до 11 октября. Возвратившийся в Берлин фон Нейрат попытался убедить Гитлера, что торопиться не стоит. В телеграмме министерства иностранных дел германской делегации в Женеве от 6 октября еще допускались три различных сценария развития событий, зависевшие от того, что предпримут англичане. «Канцлер оставляет за собой право принятия окончательного решения» об уходе с конференции и из Лиги, говорилось в телеграмме 130. 11 октября Нейрат бросил свои попытки выправить ситуацию. В телеграмме Надольному, возвратившемуся в Женеву, министр сообщил, что действовать придется по первому, негативному сценарию. «Заявление о разрыве будет сделано рейхсканцлером здесь», а не в Женеве, передал фон Нейрат 131. Надольный успел еще провести 11 октября переговоры с Хендерсоном, Бенешем, Саймоном и американцем Дэвисом 132, но они ничего уже не могли изменить. Равно как и попытки Муссолини спасти конференцию и Пакт четырех. 12 октября итальянский посол Черрути передал Нейрату предложения дуче, которые, по мнению итальянцев, могли бы убедить Германию не покидать конференцию. Муссолини предлагал поэтапный план, говоря современным языком, «дорожную карту» перевооружения Германии. В течение 1-го года дуче предлагал удвоить разрешенное Версальским договором оружие. На 2-й год должно было последовать разрешение иметь зенитное оружие. На 3-й — небольшое количество вспомогательной техники, такой как самолеты-разведчики и малые танки. На 4-5-й годы — образцы любого другого оружия, допускаемого будущей конвенцией. На 6-7-й годы количество разрешенной техники можно было бы удвоить, а на 8-й год — утроить. Кроме этого, план Муссолини предполагал немедленное запрещение конвенцией воздушных бомбардировок гражданских объектов и ведение химической войны, а с 4-го по 8-й годы после подписания конвенции — постепенную ликвидацию тяжелых вооружений, начиная с крупнокалиберной артиллерии, танков и самолетов. На 3-й год участники соглашения должны были решить, как быть дальше с контрольными проверками 133. План был хорош, и Гитлер не мог просто так от него отмахнуться 134. «Выручили», как всегда, французы, отклонившие инициативу Муссолини. Вечером 13 октября Нейрат известил дуче, что Германия «больше ничего не ждет от продолжения переговоров, и канцлер объявит об уходе с конференции в субботу вечером (14 октября. — И. Т)». От посреднических усилий Муссолини и его «дорожной карты» Нейрат обещал не отказываться 135, хотя уже через несколько дней, после выхода из Лиги Наций, фон Бюлов сообщил германскому послу в Италии, что предложения дуче лишь «повторяют принципы Саймона в более мягкой форме» и «должны быть тихо похоронены» 136.

Окончательное решение по главным вопросам Гитлер принял на длившемся два дня (13-14 октября) заседании правительства. «Мы вынуждены будем покинуть конференцию по разоружению и Лигу Наций, -объявил фюрер, — поскольку не выполнено условие, что нас признают нацией с равными для всех правами». Чтобы придать большую весомость принятому решению, Гитлер решил распустить рейхстаг и все местные ландтаги и устроить 12 ноября новые выборы одновременно с плебисцитом, на котором немцам было предложено «одобрить мирную политику правительства Рейха» 137. 14 октября появилось «Воззвание германского правительства к германскому народу», где говорилось о выходе страны из конференции по разоружению и из Лиги Наций. Это обращение было выдержано в самых миролюбивых тонах и должно было убедить, прежде всего, внешний мир в отсутствии у правительства каких-либо агрессивных намерений. Германия, утверждалось в воззвании, «готова уничтожить последний пулемет и уволить в запас последнего военнослужащего, если другие страны решат сделать то же самое» 138. Одновременно Гитлер выпустил схожую прокламацию от своего имени, где содержалось также обращение к президенту Гинденбургу распустить рейхстаг и назначить новые выборы вместе с плебисцитом о доверии правительству на 12 ноября. Старый фельдмаршал призвал немцев поддержать правительство. Вечером Гитлер обратился к немцам по радио, а Нейрат официально уведомил генерального секретаря Лиги Наций француза Жозефа Луи Авеноля о выходе Германии из этой организации.

Действия Германии произвели настоящую сенсацию в мире. Никто не ожидал такого развития событий. Надо еще учитывать, что Гитлер объявил о решении Германии в субботу, когда большинство европейских чиновников уже покинули свои министерства и ведомства. Это вызвало дополнительную неразбериху в европейских столицах (после этого Гитлер полюбил делать «субботние сюрпризы»). Но в