Гвардии Камчатка - Николай Владимирович Манвелов

Союзники в Кальяо

В середине весны 1854 года в перуанском порту Кальяо (или Каллао, как его тогда часто называли) стояли несколько кораблей, представлявших силы союзников. Среди них были два фрегата, оба под контр-адмиральскими флагами – британский President и французский La Forte.

Надо сказать, что стоявшие на якорях корабли были не единственной силой, которой англо-французы располагали в этом районе, – британский пароходофрегат Virago был послан к Панамскому перешейку за депешами из Лондона – война с Российской империей могла начаться в любой момент. Еще два корабля – британский корвет Amphitrite и французский фрегат l’Euridice – стояли в чилийском порту Вальпараисо, где находилась база Тихоокеанской станции Британского королевского флота.

Кальяо, карта 1859 года. РГА ВМФ

На середину XIX века Кальяо был одним из крупнейших портов на Восточном побережье Южной Америки. Вот как описывал его в 1854 году современник, юнкер с фрегата «Аврора» граф Николай О’Рурк:

«Разваливающаяся пристань и точно погоревший город имеют до того странный вид, что только диву даешься и хочется быть подальше от Callao…

Непосредственно за пристанью расположены песчаная площадь, ограниченная справа молом и недостроенным вокзалом, а слева рядом домов. Посреди площади свалено – не в магазины, а прямо кучами под открытым небом – зерно, предназначенное к вывозу. По-видимому, жители твердо уверены, что дождя никогда не будет…

Чтобы получить надлежащее понятие о Callao, его надо… посещать вечером. В домах двери открыты настежь, так что можно увидеть все убранство внутреннее, людей, сидящих в плетеных из соломы креслах и курящих сигары, и женщин, полуодетых, с распущенными волосами, кормящих детей грудью. Иные поют или занимаются музыкой… Вы можете войти в любой дом, и никто из семьи не переменит даже своего положения…

Самая интересная достопримечательность Callao – это арсенал – настоящая куча мусора, в которой попадаются очень интересные вещи. Здание арсенала не имеет стен, а представляет собой навес из легкой крыши, покоящийся на деревянных столбах. Там и сям валяются как на редкость старинные пушки, ржавое железо, 400-летняя модель корабля, тут же стоят лошади, и в довершение всего: около лошадей приютились несколько индейских семейств».

Численность населения города оценивалась в 2000 человек.

Но вернемся на корабли союзников.

Поскольку эскадры было две, два было и адмирала. Старшим флагманом (в соответствии с датой производства) был британец, контр-адмирал Дэвид Пауэлл Прайс. Впрочем, злые языки тех времен утверждали, что у любого командующего соединением кораблей англичанина всегда в надежном месте припрятан патент на следующий чин – вдруг у союзного адмирала он будет таким же, либо он будет старше по дате производства. На тот случай, чтобы именно Британия правила морями, а никак не союзники.

К началу войны Прайсу было уже за 60 – он родился в 1790 году в Уэльсе. Это был боевой офицер, неоднократно раненный в сражениях. Он командовал бомбардирским кораблем, линейным кораблем, был суперинтендантом[89] судостроительной верфи в Ширнессе. Некоторое время Прайс числился в резерве[90], занимая пост мирового судьи в графстве Брекнокшир в Уэльсе. В 1850 году, спустя 49 лет после поступления на службу, он был произведен в контр-адмиралы.

Здесь стоит сказать, что для британского флота и армии того времени столь позднее производство в адмиральский и генеральский чин не было чем-то из рук вон выходящим. Дело в том, что офицерские патенты главным образом продавались правительством, причем впервые такая практика началась с 1683 года.

«В Англии до 1871 года производство офицеров как в первый, так и в последующие чины обусловливалось взносом известной суммы денег; за первый чин платили от 450 до 1200 фунтов стерлингов; всего, чтобы достичь чина подполковника, надо было разновременно уплатить, смотря по роду оружия, от 4½ до 8 тысяч фунтов стерлингов. При производстве в полковники все взносы возвращались; оставлявшие службу ранее теряли их. При этой системе быть офицерами могли только очень богатые люди, и раз поступившие невольно удерживались на службе. Отмена продажи чинов встретила сильную оппозицию в палате лордов и состоялась по особому повелению королевы», – отмечалось в дореволюционном словаре Брокгауза и Ефрона.

17 августа 1853 года заслуженного моряка назначили главнокомандующим британскими военно-морскими силами на Тихоокеанской станции (основной базой станции считался, напомним, чилийский порт Вальпараисо).

С русскими Прайсу также приходилось встречаться в боях – в августе 1808 года юный моряк участвовал в захвате русского 74-пушечного линейного корабля «Всеволод» у Балтийского порта (современный Палдиски в Эстонии). Шедший концевым кораблем в эскадре адмирала Петра Ханыкова[91], «Всеволод» был поврежден и взят на абордаж, причем бóльшая часть экипажа погибла.

Французский коллега Прайса, контр-адмирал Огюст Фебврье-Депуант[92], родился в 1796 году на острове Мартиника, французском владении в Вест-Индии. С 1852 года он командовал французской эскадрой в Океании и у западных берегов Америки, а 1853 году объявил о присоединении к Французской империи Новой Каледонии.

Но перейдем от начальников к подчиненным.

Рацион английского матроса на середину XIX века был весьма неплох. Это было связано с тем, что была отработана система дальних плаваний и связанная с этим система снабжения – продовольствие брали в большом количестве портов. Кроме того, на Королевский флот работали многочисленные подрядчики по всему миру, доставлявшие все необходимое.

Ежедневно матросу вместо хлеба выдавали изрядное количество галет, которые заменили изначальные сухари. У галет, которые пеклись из пресного теста без соли, было важное преимущество – их можно было уложить более компактно, и они меньше крошились.

К печенью полагалась солонина, которая использовалась в похлебках, а также подавалась в размоченном и «натуральном» виде. Солонину хранили в бочках, причем продукт от различных подрядчиков достаточно сильно различался между собой. Отметим, что солонина различного качества была характерна практически для всех флотов, включая русский.

Несколько разнообразило стол небольшое количество сушеной рыбы, также сыр твердых сортов[93], который входил во флотский рацион еще с XVI века. Овощи были представлены горохом. При посещении портов и возможности сделать запас горох дополнялся солидной порцией зелени.

Стоит добавить, что очень часто матросы питались всухомятку – в шторм