Происхождение Второй мировой войны - Игорь Тимофеевич Тышецкий

носили они странный характер. По крайней мере, те, что прозвучали из Лондона. Правительство Англии, как вспоминал Иден, «собралось в понедельник 18 марта и решило выразить протест в жесткой форме против действий Гитлера, но само же разрушило эффект от него, поинтересовавшись в последнем абзаце, желает ли германское правительство по-прежнему приезда нашей делегации в том же составе (Саймон с Иденом собирались в Берлин. — И. Т.) и с согласованной ранее повесткой» 185. Гитлер, естественно, подтвердил приглашение, хотя чуть раньше, после появления британской «Белой книги», сослался больным и сообщил в Лондон, что визит англичан, намечавшийся первоначально на 6 марта, откладывается. На дипломатическом языке протест Гитлера против «Белой книги» прозвучал сильнее, чем английский по поводу нарушений Германией Версальского договора. Французы, которым шаги Гитлера угрожали прежде всего, протестовали резче англичан, но подтвержденный визит британских политиков в Берлин ставил французов в неловкое положение. Их посол в Лондоне специально интересовался в Форин Офис, преследует ли визит Джона Саймона в Берлин прежние цели и будет ли от него какая-то польза? 186 Пришлось Идену (а не немцам!) срочно лететь в Париж и объясняться там с французами и итальянцами. В Лондоне Ванситарт должен был встретиться с советским послом Майским и объяснить ему, что за цели преследует визит Саймона и Идена в Берлин в свете заявлений Гитлера. Но здесь оказалось, что Советский Союз был больше озабочен возможным достижением англо-германского согласия, чем ростом германской армии 187. Новый демарш Гитлера вызвал не только переполох в мире, но, как и в случае с выходом из Лиги Наций, противоречия в стане его противников. Фюреру оставалось с удовольствием наблюдать за тем, как они выясняют отношения. «Пусть (Франция и Италия) протестуют, — записал в дневнике Геббельс. — Мы по опыту знаем, к чему приводят эти протесты... Пусть жалуются, пока мы вооружаемся. Гитлер совершенно спокоен» 188.

Все эти меры были прелюдией к возвращению Германии полного суверенитета над Рейнландом. Германские генералы считали, что успешно противостоять Франции можно было, лишь создав линию немецкой обороны вдоль Рейна, что запрещалось условиями не только Версальского мира, но и Локарнского соглашения. После ухода из Рейнланда союзнических войск на этой территории могли находиться лишь полицейские силы, призванные следить за соблюдением порядка. Никаких армейских подразделений там нельзя было размещать, и страны Запада, прежде всего Франция, строго следили за соблюдением демилитаризованного правового статуса региона. Надо сказать, что от Веймарской республики Третий рейх унаследовал еще одну территорию с неурегулированным правовым статусом — Саар, находившийся с 1920 года под управлением Лиги Наций. Но здесь дальнейшую принадлежность земли должен был решить плебисцит среди местного населения, проведение которого было намечено на январь 1935 года. Он принес вполне ожидаемые результаты. Подавляющее большинство саарцев (90,67 %) проголосовало за возвращение в состав Германии. 8,8 % высказалось за управление Лигой Наций, и лишь 0,4 % жителей предпочли войти в состав Франции 189. 1 марта 1935 года Саар официально присоединился к Германии. «После вашего возвращения» у Германского рейха «не осталось территориальных претензий к Франции», — торжественно объявил Гитлер в Сааре 190. Теперь, чтобы восстановить полный суверенитет над германскими территориями, Гитлеру оставалось решить проблему ремилитаризации Рейнланда.

Пока Германия оставалась относительно слаба, у Гитлера наблюдался один и тот же алгоритм поведения, набор нехитрых приемов, которыми он раз за разом успешно пользовался. После очередного нарушения версальских условий следовали громогласные заявления о триумфе нацистской политики, направленные на внутреннюю аудиторию, и успокаивающие уверения в исключительно мирных намерениях, ориентированные на зарубежных слушателей. Попутно, чтобы отколоть Англию от Франции, первой бросалась какая-нибудь приманка (предложение по военно-морскому флоту, авиации, и др.), которую англичане с удовольствием заглатывали. Подобная тактика полностью соответствовала принятому после выхода из Лиги Наций и конференции по разоружению решению не участвовать в многосторонних договорах, а сосредоточиться на переговорах в двусторонних форматах. Так происходило каждый раз. В Берлинской опере, заменившей нацистам сгоревший в 1933 году рейхстаг, на следующий день после субботнего заявления о призыве и грядущем значительном увеличении численности армии прошло торжественное представление. Зал был полон людей в парадных военных мундирах, среди которых выделялась дотоле мало кому известная голубая форма военных летчиков. Рядом с Гитлером гордо восседал дряхлый Август фон Макензен, последний остававшийся в живых кайзеровский фельдмаршал 191. Все были ошеломлены. Большинство генералов узнали о решении Гитлера из вечерних газет и еще не успели прийти в себя. Чувство гордости испытывали не только присутствовавшие в зале. Рядовые немцы также радовались тому, что фюреру снова одним махом удалось решить то, за что веймарские политики безуспешно боролись годами. Гитлер мог уверенно занести в свой актив очередной триумф внутри страны.

Однако не менее важной для Гитлера была задача успокоить мир. Тем более что в апреле в итальянской Стрезе прошла встреча Макдональда, Лаваля и Муссолини, осудивших решение Германии и объявивших о совместных санкциях в случае агрессивных действий последней. Нельзя сказать, что Гитлер боялся санкций Запада. В кругу приспешников фюрер хвастался, что у Германии растет иммунитет против западных санкций 192. Но и рисковать лишний раз без необходимости он не хотел. Тем более в 1935 году.

А потому, в полном соответствии с выбранной моделью поведения, поспешил заверить всех в самых миролюбивых намерениях. 21 мая Гитлер выступил в рейхстаге с очередной мирной речью. Американский журналист, а впоследствии историк Уильям Ширер, написавший одну из лучших книг о Третьем рейхе, присутствовал при этом выступлении Гитлера. Фюрер был удивительно спокоен и держался очень уверенно, вспоминал Ширер. «Германии нужен мир, она жаждет мира! — провозгласил Гитлер. — Германия торжественно признает границы Франции, установленные после плебисцита в Сааре, и гарантирует их соблюдение... Забыв прошлое, Германия заключила пакт о ненападении с Польшей. Мы будем соблюдать его неукоснительно. Германия не имеет намерений вмешиваться во внутренние дела Австрии, аннексировать Австрию или присоединять ее» 193. И так далее в том же духе. В дальнейшем Гитлер нарушил каждое из этих обещаний. Если не знать этого, можно легко подумать, будто говорил самый искренний приверженец мира.

Когда Гитлер произносил эту речь, он уже знал, что скоро снова нарушит спокойствие в Европе. Восстановление полного суверенитета Германии над своей территорией требовало ремилитаризации Рейнланда. О том, что в перспективе это будет необходимо, Гитлеру постоянно напоминали военные. По их мнению, нахождение в Рейнланде германских войск требовалось для успешного противостояния Франции и защиты Рурского бассейна, включая находившиеся там основные военные заводы 194. Поэтому еще за три недели до